Самоцветы русской короны. Часть 1, Сюжет 3. «Начинается земля, как известно, от Кремля». Софья (Зоя Фоминична) Палеолог.

Но все не было бы таким стойким и долгоиграющим, если бы не вторая составляющая Софьиного счастья. Великая страна.  Тут надо вернуться к самому началу сюжета, к падению «Второго Рима» и его реинкарнации в  концепцию «Третьего Рима», рожденную как раз в это самое время. Конечно, только рожденную, еще не выросшую, не устоявшуюся и даже толком не сформулированную. Когда историки спорят о том, что так кардинально укрепило власть в этой части суши на века, концепцию «Третьего Рима» зачастую ставят во главу этого укрепления, дескать, вот она, идеология; как только она была сформулирована и прописана, дальше все покатилось по ней, как по маслу. Более того, даже в советских учебниках истории сильная княжеская власть стала производной от этого «Третьего Рима». Это тоже не совсем так.

Первоначально «Третий Рим» – достаточно наивная религиозная теория, объяснившая, с одной стороны, причины падения Византии так, чтобы ее (Византии) потомкам было не обидно, а с другой – констатировавшая тот совершенно очевидный факт, что Московия, ставшая крупной и независимой в процессе «собирания земель»,  осталась последней православной державой.  А Москва – ее столица. Других таких в тот момент в мире просто нет, что и выражается в формуле «Третьего Рима»: «Два Рима пали, третий стоит, а четвёртому не бывать». «Не бывать» изначально означает только то, что ему неоткуда взяться, других кандидатов просто не существует. Но слоган столь завораживающий, что со временем смысловое ударение в нем будет перенесено на «не бывать!». Последнее поменяет смысл, и «не бывать» станет означать «не допустим, не позволим!». Что же до причин падения двух предыдущих Римов, собственно Рима и Константинополя, то по этой концепции они заключаются в отступлении от норм, изначально продиктованных основателями христианства, – самим Христом и его ближайшими соратниками. То есть, пока люди следовали тем нормам, которые предложили к исполнению и следованию им Первоотцы – всё было хорошо; христианство вышло из римских катакомб и подземелий, и Рим расцвел, став Центром Мира. Но стоило отойти от этих норм, перекроить, упростить, поменять, реформировать эти нормы, – одним словом, отступить от них, что и вылилось в появление католичества, – и мир покатился в Тартарары, а его центр пал. Но упавшее было знамя «правды и истины» подхватил Константинополь; так и нёс его, став новым Центром Мира, пока им самим не овладело желание отступить от старинных и незыблемых норм Праотцов, выраженных православием. Потому православие и зовется по-другому ортодоксальным христианством, максимально близким к первоисточнику: любая замена в нем одного кирпичика ведет к обрушению всей конструкции. По мнению Митрополита Зосимы, который впервые изложил эту теорию в труде «Изложение Пасхалии» (1492), а старец Филофей впоследствии, уже в княжение сына Ивана и Софьи Василия, развил, описав ее, в том числе, в письмах последнему, таким пагубным для Константинополя отступлением от норм и стала Уния. То есть, Уния была не следствием попытки избежать падения Константинополя под ударами османов, а как раз причиной: смотрите, отступили от заветов – получили по полной, вплоть до полного разрушения. Тут, кстати, у нас появляется простой и действенный психологический прием в идеологии и пропаганде, известный теперь как «переворачивание факта», когда причина и следствие меняются местами. Но это к слову.

И вот что выходит: есть то, что лежит в основе всей жизни. Его нельзя менять ни при каких условиях, иначе последует полное разрушение. И есть Центр Мира, где это хранится; и это теперь – Москва. Москва становится не только местом хранения Истины, но и получает (хотите – присваивает себе) полномочия по защите Истины от любых посягательств: «не бывать!». Любое видоизменение изначального миропонимания – ересь, которую надо гнать под угрозой всеобщего разрушения любыми путями. Вот тут и кроется источник таких удивительных явлений впоследствии, как «особая роль православного (читай – русского) народа», «особый путь», «хранители веры», «особая русская душа». В этом месте – начало появления «исторических миссий» Москвы, освобождающей стра́ны остального мира от заблуждения и ереси. И в этом кроется причина той жесткости, а потом и жестокости, с которой уничтожается любое инакомыслие: всё, отличное от первоначального, «канонического» миропонимания – ересь, которую следует искоренять.

И первый акт такого искоренения – уничтожение вольнодумной «ереси жидовствующих» вот в это самое время. Сказать по правде, я так и не смог найти внятного описания «идеологии» этой ереси: чего хотели изменить-то, с чем боролись? Парадокс в том, что этой идеологии и не было. Был «сборник» вольнодумных высказываний, самых разных, не связанных общей идеей, но призванных проигнорировать или высмеять какие-то нелепости, включенные, однако, в канонический порядок действий. Например: кругом столько церквей. На какую креститься вперед? Когда вольнодумному священнику задают такой вопрос, он усмехается и говорит: да на любую. И вообще, креститесь не тогда, когда этого требуют каноны, а тогда, когда у вас рука сама поднимается для крестного знамения. Неканоническое вольнодумство, ересь. Или вот иконы. Как молиться той или иной иконе? Известно как – по каноническому тексту. И если вдруг вам священник скажет, – да какая разница, молитесь своими словами, – знайте: перед вами еретик, на которого надо непременно настучать. И так во всем. Почему «жидовствующих»? Да только потому, что отказ от канонического порядка почитания приравнивается в такой ситуации к отказу от христианских норм, значит, к отказу от христианства. Ну а первыми так сделали иудеи, сиречь, евреи. А раз и вы туда же, ну вот вы и жидовствующие. Собственно, с этой «ереси» и пошли на Руси «все беды от евреев».

Самое интересное, что со временем стало не сильно нужно понимать, что это за истинные такие каноны защищаются, и оказалось, что это работает для любого властного посыла, а про каноны можно и вовсе забыть. Позже за концепцию «Третьего Рима» попробуют ухватиться староверы в свою защиту: «Как же так, каноны должны быть незыблемы, а тут реформы. Вот она, ересь!» Но не поможет, и еретиками станут они сами. А сравните-ка с ленинским: «учение Маркса всесильно, потому что оно верно»? Не верите, что верно? Значит, вы и есть еретик. Работает и безо всякого христианства.

 Первоначально «ересь жидовствующих» началась в Новгороде, только что присоединенном к Москве. Ряд исследователей видит за этим элемент процесса, происходившего в это время повсеместно, – Реформации. То есть, избавления от всего формального и заумного. Возникновение его в Новгороде тоже понятно: эта область напрямую связана торговлей со всем миром, и это демократия, а значит, можно спокойно и вслух говорить о том, что именно чересчур заформализовано, обюрокрачено и так далее. Заумь и бюрократия, в свою очередь, уводят от смыслового понимания основ, о чем «еретики» и пытаются говорить. Лихачев так напишет об этой ереси: «По-видимому, ереси эти не имели какого-либо законченного и упорядоченного учения… Вероятнее всего, это даже была не ересь, сколько движение вольнодумцев. Это было по всей вероятности гуманистическое течение».[11] Но забыли Новгородцы, что их вечевой колокол уже «казнен», и теперь не всё можно говорить вслух без опаски. Однако «ересь» быстро добирается до Москвы. По первости, Иван III не придаст значения религиозным распрям, и даже когда над одним из «еретиков» сгустятся тучи, заступится за него. Но постепенно и здесь гайки будут закручены; кто-то объяснит Ивану III (кто бы это мог быть?) всю пагубность наличия разных мнений. И в 1490-м году будет собран Церковный Собор, который «расправится» с еретиками. Никто из высокопоставленных московских «еретиков» не пострадает тогда вовсе; накажут лишь новгородцев – провезут их по городу на конях задом наперед в берестяных колпаках, которые сожгут на головах «осужденных».