Самоцветы русской короны. Часть 1.Сюжет 4. «Гостья из будущего. Рыжая бестия, мать Грозного царя». Елена Васильевна Глинская.

К предисловию.

К предыдущему  сюжету (Софья Палеолог).

Сюжет 4. «Гостья из будущего. Рыжая бестия, мать Грозного царя». Елена Васильевна Глинская.

«Буйно причесанные рыжие волосы, бойкие, острые

глаза, яркий наряд выделял Елену, как чужую птицу,

 случайно залетевшую на обыкновенный птичий двор».

Максим Горький, «Жизнь Клима Самгина». 

                Удивительные сюрпризы может нам преподносить научно-технический прогресс. Умершую 4 апреля 1538 года Елену Глинскую спешно похоронили уже на другой  день в Кремле, в женском Вознесенском монастыре, том самом, где закончила свой земной путь Софья Витовтона из второго сюжета, и где была похоронена и она, и Софья Палеолог из сюжета 3-го. Разрушенный большевиками в 30-х годах Вознесенский Собор монастыря с конца 15-го и до середины 18 века  был усыпальницей женщин великокняжеской  и царской семьи. При его разрушении было обнаружено более 70 захоронений – 68 обозначенных и 10 безымянных. Останки были перенесены в подземелье Архангельского Собора, что позволило впоследствии работать с ними в конце 20 и начале 21-го века, в том числе и  методами  антропологического анализа.

                Так и удалось восстановить внешний облик Елены Глинской. Лицо Елены было несколько вытянутым, имело мягкие и приятные черты, соответствующие характерному для прибалтов, северных русских и скандинавов типу, с элементами сербского типажа, что соответствует ее происхождению от литовского рода Глинских по отцу и сербского рода Якшичей по матери. Она была высока (165 см роста – по тем временам это очень много для женщины), худощавого, но гармоничного, спортивного телосложения, не лишенного  изъяна – она имела поясничную аномалию, на один поясничный позвонок больше, что, скорее всего, не было известно ни ей, ни ее современникам. И обладала огненно-рыжими волосами. Высокий рост, сухощавость и рыжий цвет волос она передала по наследству и своему сыну, Ивану Грозному. Впрочем, о рыжем цвете его волос известно от очевидцев больше в отношении бороды, ибо голову он брил; но и  борода его стремительно поседела со временем. В общем, Елена была красавицей в современном понимании, однако по меркам тех времен, когда ее взял в жены Василий III, от идеалов женской красоты она была очень далека. Идеал женской красоты тех веков следует искать на картинах Тициана, Рубенса, Рембрандта и Веласкеса, - округлые формы, полные плечи, большая грудь и широкие бёдра. А тут спортсменка, атлетка, худощавая и высокая. Да еще и с огненно-рыжими волосами. В понимании современников, мало того, что дрыщ, так еще и ведьма. И притом горда, независима и надменна. Впрочем, скорое европейское Возрождение через сотню-другую лет начнет менять представление о женской красоте, но начнет издалека, реабилитировав поначалу лишь рыжину. Что поделать, именно такую Глинскую встретил на своем пути и полюбил 47-летний на тот момент Великий Князь Василий III, сын Ивана Великого и Софьи Палеолог.

                Стареющий Князь влюбился в нестандартную огненно-рыжую ведьму, бестию, не похожую на окружающих его кисейных барышень, скромных, полноватых, мягкотелых и малорослых. Елена же была им полной противоположностью: в скромности ее было обвинить сложно, скорее, в гоноре и остром на язык уме; современники выделяли ее большие и выразительные синие глаза, а косметический недостаток – несколько кривые и редкие передние зубы – придавали барышне девчачье очарование. О ней говорят, что была она в обществе весела и непринужденна, хотя  старалась меньше – из-за зубов – улыбаться, а к великолепному образованию (она знала польский и немецкий, писала на латыни), открытому характеру и столь незаурядной внешности, добавлялось еще и высокое, хоть и подпорченное разборками ее дяди с будущим мужем, происхождение. А венчало это всё молодость. Будущей княгине-царице к моменту их брака с Князем стукнуло 18 лет. Впрочем, и это не соответствовало стандартам тех времен: барышня в таком возрасте, тем более, знатного рода, должна быть если и не венчана, то обручена уж точно. Но Елене было плевать на условности: пусть ее зовут за глаза выскочкой и старой (ха-ха) девой, охмурившей Князя, который на тридцать лет старше. Ну, охмурившей, ну, князя, ну, старая дева, ну и даже ведьма. Вам-то какое дело? Моя жизнь,  как хочу, так и живу. А князь… что князь? Тоже моим будет, пусть и женатый. Не ваше дело! В общем, по всем параметрам, - «гостья из будущего».

                А Князь, похоже, поплыл. Сменил свой царский кафтан на модный польский кунтуш, на ноги заказал красные сафьяновые сапоги, расшитые шёлком, с такими длинными и узкими носами, что ходить в них было непросто даже по собственной опочивальне, да к тому же отчаянно загнутыми вверх, по моде, недавно пришедшей в Польшу и Литву из Крыма. К ужасу окружающих, он начинает мазать себя благовониями, что было невиданным в то время среди мужской части народонаселения, а под занавес совершает совсем уж неслыханную дерзость в отношении общественного мнения – бреет бороду. Все эти нововведения приведут к стойкому слуху впоследствии о якобы нетрадиционной ориентации Князя, с чем и свяжут отсутствие детей в первом браке и долгое их ожидание во втором. Сразу скажу: не верю. Не верю, поскольку причины таких перемен в Князе очевидны, и они вполне себе традиционного пола, с синими очами и рыжими волосами. Впрочем, никаких тому доказательств или опровержений не приводит даже Татищев. Но также «впрочем» и то, что о распространенности нетрадиционной ориентации на Руси в те времена во всех абсолютно сословиях открытым текстом заявляют многие заморские наблюдатели, Герберштейн например. А церковные деятели, например, митрополит Даниил, который будет еще помянут нами в контексте этого сюжета, сетуют на то, что «грубые чувственные пороки» приобрели столь широкий размах, что их надо уже искоренять жестокими и далеко не церковными методами. Даниил вообще требует оскоплять гомосексуалистов-мужчин, дабы пресечь безудержный рост последователей этого порока. Так что тезис о пришедшей из Европ, если хотите, свободе нравов, или, если хотите – распущенности, не соответствует действительности в принципе, настолько не соответствует, что как раз европейцы и ужасаются обилию «содомии» на Руси тех времен.

                А вообще, Князь все эти годы демонстрирует самые строгие нормы добропорядочности: день начинает с визита к супруге, с которой вместе обязательно идет к заутрене, пищу вкушает простую, оставляя гастрономические излишества немногочисленным пирам по особым случаям, строго соблюдает пост во всех его нюансах и проявлениях и главную миссию своей княжеской роли видит в том, чтобы примером своим показывать подданным образец нравственности и христианской добродетели. Ну, разве что, на охоту иногда отъезжает, на Ламский Волок, ради развлечения, где позволяет себе, положив ноги  на скамеечку, отведать медовухи, закусив оную арбузом, дыней или просто яблоком. А в обычные дни – ни Боже ты мой, ни-ни.

                Со времён, когда по завету матери Юрий Траханиот организовал для него конкурс красоты, Князь женат на скромной и добропорядочной Соломонии (Саломеи у Герберштейна), дочери Новгородского писаря. Ко времени, когда появится в его поле зрения «рыжая бестия», они с Соломонией женаты уже 20 лет. Все 20 лет они усердно молятся Богу о потомстве, но всё напрасно, - детей, несмотря на всю неукоснительную нравственность в браке обоих, Бог им не даст. Пока не появится ведьма.