Самоцветы русской короны. Часть 1, Сюжет 3. «Начинается земля, как известно, от Кремля». Софья (Зоя Фоминична) Палеолог.

                Не все, конечно, подписали; во все времена находятся люди, не поступающиеся своими принципами даже в голодной тюрьме. Демонстративно не подписал Марк Эфесский. Марк Иверский из Грузии притворился сумасшедшим, а митрополиты Нитрийский Исаакий, Газский Софроний и епископ Ставропольский Исая смогли бежать. От Руси на Соборе будут два представителя - митрополит Киевский и всея Руси Исидор и суздальский епископ Авраамий. Первый – убежденный сторонник Унии, ставший впоследствии папским кардиналом; с ним всё понятно. Поэтому он посадит Авраамия перед подписанием Унии в камеру, не будет давать воды и еды, пока тот, через неделю сухой голодовки, не подпишет. Но по возвращении на Русь отыграется. Когда Исидор зачитает решения Флорентийского собора во время литургии в Успенском соборе Кремля, Василий II из нашего предыдущего сюжета прервет его, потребует объяснений и заключит под стражу, инициировав созыв собственного, Московского, собора. Авраамий и будет главным противником Исидора, покаявшись в подписи под его давлением. Москва решит не исполнять Унию, а Исидор бежит в Тверь, оттуда в Литву и дальше в Буду (Будапешт) и Рим. На этом месте надо остановиться, поскольку всё это уже далеко от нашей, еще не родившейся, Зои Фоминичны. Но тема непринятия Унии Москвой слишком важна для развития сюжета.

                Уния не достигла своих целей: Иоанн Палеолог умер в Константинополе в 1448 году, так и не добившись военной помощи от Папского престола, а попытавшийся остановить османов его брат, Константин, геройски погиб в момент падения Константинополя, вместе с его Великим Городом и Империей. Когда уже при Султане Мехмеде Константинопольский патриархат возобновит свою деятельность, первое, что он сделает – выйдет из Унии. Также после падения Великого Города поступят практически все, ранее подписавшие ее православные церкви, сославшись на беспрецедентное давление на них при его подписании.

                У Иоанна и Константина на момент падения Империи есть еще один,  третий брат, Фома. После гибели Константина Фома Палеолог получил титул Византийского Императора, впрочем, переставшей уже существовать Империи. К моменту осады османами Константинополя Фома возглавлял византийскую область Морею на греческом Пелопоннесе, был ее деспотом (это должность такая, типа правитель с диктаторскими полномочиями, но, по сути, деспот и есть). Перед осадой турки вошли в Морею, не в первый, впрочем, раз, но после падения столицы Фома с женой и детьми бежит на Корфу, в тот момент Венецианскую. Убегая из захваченной османами Мореи, Фома изымает из храма в Патрасе (современные Патры) невероятную христианскую святыню – забальзамированную голову Апостола Андрея Первозванного. А через семь лет покидает Корфу в сторону Рима, оставив на острове жену и детей, в том числе и 5-летнюю на тот момент младшую дочь Зою, но прихватив Голову с собой.  Папа, тогда -  Пий II, принимает в подарок Голову с благоговением, а Фому с почестями, награждает его орденом Золотой Розы и назначает ему папское содержание в 500 дукатов, к которому ряд кардиналов добавляют такую же сумму из собственных средств. Обосновавшись в Риме, Фома вызывает к себе детей (жена к тому моменту уже умирает), и Зоя Фоминична в возрасте 10 лет попадает в Рим, в папскую резиденцию. Но Фома, реализовав свой план по устройству семьи, умирает буквально через несколько дней после их приезда. Детей – последних отпрысков императорской династии Палеологов – поручают папским кардиналам во главе с известным ученым, греком Виссарионом Никейским, сторонником Унии. Он и занимается воспитанием и устройством детей. У Фомы их было четверо, но старшая Елена еще задолго до этих событий выйдет замуж за сербского правителя Бранковича; она тоже потом займет трон, только Сербский. У мальчиков будет своя дорога: Андрей по смерти Фомы станет законным императором несуществующей империи в изгнании, чем и будет дальше жить. Возможно, мы с ним встретимся в Москве. И с Мануилом мы тоже, возможно, встретимся на просторах нашей Необъятной; впрочем, может, и не с ним, поскольку в конце концов он вернется в ставший Стамбулом Константинополь, примет (возможно) ислам и будет служить верой и правдой радушно принявшему его султану; возможно, во флоте.

                А с Зоей кардиналам будет непросто. Оказавшаяся при папском дворе наследница византийских Императоров будет одновременно привлекать и отталкивать своих потенциальных женихов. Венецианцы попытаются выдать ее за Жака II Лузиньяна, короля Кипра, Иерусалима и Армении (реально только Кипра), но тот откажется, поскольку «блеск имени и слава византийской принцессы – плохой оплот против османских кораблей».  Всё-таки папским кардиналам удастся выдать ее ещё 11-летним ребенком замуж, за итальянского богача и князя Карачолло; в этот момент она примет католичество и из Зои станет Софьей. Но ее муж скоропостижно умрёт буквально через пару недель после свадьбы [1], и она вернется в папскую резиденцию 11-летней вдовой.

                Вот в таких условиях мы и начнем рассказ о третьей жемчужине, скрытой в короне от посторонних взоров отсутствием ее статуса монархини. Но исходные данные уже впечатляют, нет?

                Через год после того, как в Риме овдовеет девочка Софья, в далекой весенней Москве овдовеет Великий Князь, Иван III Васильевич. Его жене, Марии Борисовне, исполнилось на момент смерти всего 25 лет, была она умна, образованна («книжна»), добра и смиренна. Умерла она совершенно внезапно, что по Москве поползли слухи: отравлена. Впрочем, никто не высказал ни одной внятной версии, кому могла бы понадобиться ее смерть. Дальнейшие события показали, что и у Ивана не было никаких планов на то, чтобы заменить Марию на кого-то, им избранного. Марию спешно похоронили, даже не дождавшись возвращения Великого Князя. Впрочем, ввиду скромности и смиренности Великой Княгини сведения об их с Князем совместной жизни крайне скудны. Нет данных ни об их близости друг другу, ни об их отстраненности; да и сам брак не был плодом любви – их обручили, когда будущей супруге было всего 5 лет, а супругу – 7. Произошло это в Твери, в тот момент, когда отец Ивана, Василий Тёмный, то ли гонялся, то ли убегал от Шемяки (см. предыдущий сюжет), и, попав в Тверь, получил поддержку Тверского князя. Очень похоже, что в обмен на помолвку его дочери с наследником. Мария и Иван обвенчались в 1452-м, когда жене стукнуло 10, а мужу 12, а через 6 лет в их браке родился наследник. Тоже Иван, которого, дабы не путать с отцом, прозвали Иваном Молодым. Так что Софье Витовтовне всего пяти лет не хватило, чтобы дождаться не то что внука, а правнука.

                Иван Васильевич задумался о повторной женитьбе через два года вдовства, будучи в свои 29 лет уже вполне состоявшимся и зрелым правителем. Как только о его желании стало известно, слухи дошли и до Папского престола, который за такую мысль ухватился. В феврале 1469 года в Москву прибывает грек Юрий Траханиот с письмом к Ивану от кардинала Виссариона, в котором последний пишет: «есть в Риме у деспота Аморейского Фомы Ветхословца от царства Константинограда дочь именем Софья, православная христианка; если захочет взять её в жены, то я пришлю её в твое государство. А присылали к ней сватов король Французский и князь великий Медядинский, но она не хочет в латинство»[2]. Смотрите, как элегантно завернул Виссарион: будучи сам папским кардиналом, умалчивает, что Софья перешла в браке в католичество, но подчеркивает, насколько это возможно, ее приверженность православию. Я уверен, что эта идея изначально была согласована кардиналом-униатом с Папой; мало того, что нужно пристроить царевну, так можно попробовать, не мытьем так катаньем, таки распространить свое влияние на православную территорию, склонив через греческую, но воспитанную папскими учителями девушку-Княгиню, ее (территории) ортодоксального властителя.