Пёзский Волок,рассказ-экспедиция. Часть третья, "Вниз, к Печоре!" 1. Сплав (Чирка).

Само спокойствие. Но за поворотом она вдруг начинает бурлить и нести лодку через ставшие глубиной по щиколотку перекаты с острыми, какой-то иной формы, нежели Пезские, камнями. В таких местах мы спрыгиваем в воду, и облегченная лодка легко по ним скользит, а вот кат приходится протаскивать, о чем он недовольно скрипит своими резиновыми поплавками. Но терпит. А уточки на Чирке непуганые.

В 19-15 подходим к очередному завалу. Снова пилим. Пилу зажимает и выворачивает из Серегиных рук, оставляя половину ручки с куском кожуха у него в руке, а другую, с двигателем внутреннего сгорания, шиной и цепью утаскивая в глубину… Пилу удается выловить, но пилить она уже не в состоянии. Смешно сказать, но последнее бревнышко Серега с Олежкой перепиливали по очереди пилкой из раскладного Серегиного ножа.
«....от ударов о наши плечи….
 …гнется земная ось....»
Тем не менее, проход освобожден, и флотилия еще полчаса движется вперед, пока в 19-55 не упирается в очередной завал, несколько десятков метров не дойдя до притока Черная .

Пилить его в наступающей темноте нечем, поэтому ставим лагерь на правом берегу.

      За шесть часов пройдено примерно семь с половиной километров – Шренк за это время уже «ехал» по Цильме. В суматохе борьбы с завалами мы упустили устье Рубихи. Жаль, конечно.  Вон он, завал, если смотреть на следующей фотке по направлению, указанному сломанной пилой. Да и пятно на объективе колоритное – дождь весь день осенний, мы весь день в воде, вот и на фотике  то капли, а то запотевший слой.

Хорошо, хоть, не отказал фотик, как пару месяцев назад у Ниагары… Лагерь ставим в тяжелом сыром лесу, с трудом найдя относительно сухие площадки под палатки.

7 сентября.
      В 9 утра поднимаемся под хмурым дождливым небом. Кудесник Димон уже починил пилу!
«...только наш позвоночник крепче…
…не согнемся, авось!»
 («Это что, - скажет он потом.  – Я еще и сапог себе заклеил»). Что ж, это в корне меняет дело. Начинаем движение, и в 11 часов первый за сегодняшний день завал разобран. За завалом открывается водная гладь,

 позволяющая даже идти на  моторе. Здесь же обращаем внимание на впадающую слева Черную речку, устье которой представляет собой скорее водопад, чем порог. Интересно было бы посмотреть на Рубиху. Если она такая же, как Черная, то сложно себе представить подъем по ней вверх тяжело груженых рудой или «железиной» лодок с Цильмы: вот и доказательство того, что их наверняка вели вверх к точке, описанной нами как «выход волока в Чирку» в предыдущей части, где уже перегружали содержимое лодок в телеги. Кстати, вот что пишет Окладников про Рубиху: «Впереди оказались пороги и мели - черные плиты глинистого сланца торчат из-под воды. Облегчили лодки до предела, но и пустыми с трудом протаскиваем их через пороги. Пытаемся освободить дно речки от скалистых плит, но это не всегда удается»***.  Потом, в разговоре, Окладников скажет, что Рубиха, кроме того, что поросла кустами и изобиловала завалами, создавала еще и другого рода препятствия. Резкие повороты русла делали трудным «вписывание» в них 8-метровой лодки, что приходилось задирать нос или корму. Да плюс каменные плиты – сливы. А если представить, что идти надо вверх, затаскивая суда на пороги? Определенно, это представляется невозможным на лодке, груженой рудой или металлом. Только Волоком, нет?
    Еще через 20 минут опускаем мотор   на полную глубину,

позволяющую даже попить кофейку, ибо подтабанивать теперь на поворотах можно по очереди, поймав момент, когда отвернется «капитан, обветренный как скалы».