Шум-гора. Часть 2. Анализ, выводы и литература..

Княгиня Ольга. Дани, погосты и оброки. Когда в 2008-м году стартовал интернет-проект «Имя Россия», я не сомневался в его исходе: мне было совершенно очевидно, что таким именем должна была бы стать именно Княгиня Ольга, значение которой в судьбе нашей страны не сравнить ни с каким иным персонажем даже близко. Но «зрительские симпатии» распределились иначе: в процессе голосования вперед выходили то Ленин, то Сталин, то Гагарин, то Высоцкий, то Пушкин, то Столыпин… Лидеры менялись, но Княгиня Ольга ни разу не попала даже в 10-ку промежуточных топов. Финальная тройка (четверка) определилась тогда так: первое место поделили Александр Невский и Пушкин, второе досталось Суворову, третье – Столыпину. Княгини Ольги не оказалось даже среди 50-ти первых позиций. И это повод задуматься о целом комплексе вопросов – и какие качества мы ценим в наших далеких предках сейчас, и многое другое. И как мы вообще знаем нашу историю. Собственно, главный вывод для меня – надо больше рассказывать об этом. Написать о Княгине Ольге просто подмывает))).

 Через 140 лет после смерти Ольги Первоначальный летописец записал: «Была она предвозвестницей христианской земле, как денница перед солнцем, как заря перед рассветом. Она ведь сияла, как луна в ночи; так и она светилась среди язычников, как жемчуг в грязи». (ПВЛ, в переводе Д.С.Лихачева). Еще через 700 лет о ней так напишет Карамзин: «Предание нарекло Ольгу - Хитрою, Церковь – Святою, История – Мудрою».  Ольга занимала княжеский Киевский престол со смерти своего мужа, Игоря Рюриковича, и до совершеннолетия сына, Святослава Игоревича, как регент при последнем. «Регентство»  продолжалось и после совершеннолетия Святослава, поскольку последний  был столь «увлечен» внешними походами и войнами, что оставил «рутину правления» матери. Годы правления (как и самой жизни) Ольги – предмет серьезных споров: там много разных нестыковок. Но, так или иначе, «у руля» княжеской власти она была 25 лет. Крестившись в Константинополе, она первой из княжеских персон на Руси приняла христианство; без сомнения, этот факт оказал определяющее влияние на ее внука – Св. Владимира, крестившего Русь по восточному обряду. Мудрая, достаточно хитрая (чего только стоят четыре мести древлянам за смерть мужа), невероятно подвижная (то она в Новгороде, то в Искоростени, то в Киеве, то в Царьграде). Заядлая охотница (лови – охотничьи угодья – по всей земле Русской). Святая (в крещении – Елена) Равноапостольная Русской православной церкви. Но нам сейчас потребуется ее иное качество. Именно Княгиня Ольга первой на Руси ввела административное  деление признающих ее руку территорий, а на основе этого деления создала механизм системного сбора налогов, что выводит ее в ряд основателей государственного устройства Руси.

Итак, подвластные Ольге земли поделены на административные единицы, в каждую из которых направлен княжеский представитель – тиун. Определены места, где происходит торговля – «торжища»; на основе этих мест устанавливается система «погостов» - в непосредственных местах торга начинается сбор налогов – даней и податей, привязанных к размеру товарных сделок (десятина). В центре погостов ставятся храмы (это еще до Владимира!) Определяются места и размеры «полюдья» - места жизни и «кормления» княжеской дружины, суммы его денежного эквивалента (уставы и дани).

А теперь снова к картам и летописям. И где же ставит Ольга первые погосты своей новой системы? Очевидно, что в первую очередь они должны быть там, где товарный поток наибольший, где население богаче, где максимальный товарооборот. Вот три места из разных источников: «(947). Отправилась Ольга к Новгороду и установила по Мсте погосты и дани и по Луге – оброки и дани, и ловища ее сохранились по всей земле, и есть свидетельства о ней, и места ее и погосты, а сани ее стоят в Пскове и поныне» (ПВЛ, Лаврентьевский список, перевод Лихачева). Здесь по Луге – оброки и дани, а по Мсте – погосты и дани. В Ипатьевском списке ПВЛ погосты указаны и по Луге. В Новгородской первой летописи в этом месте Луги нет: «иде Олга Новугороду и устави по Мсте погосты и дань. И ловища её суть по всей земли». То есть, во всех трех случаях среди первых погостов есть Мста. В двух из трех упоминаний – Луга. Ни Волхова, ни Невы, как мест самых первых точек сбора податей, в летописях нет. Так что наше предположение, что основной путь от Волги шел Мстой – очевидно. Так же очевидно, что путь, скорее, дальше Новгорода продолжался Лугой.

Понятно, что более тонкий анализ этих мест из соответствующих источников весьма ненадежен – кто и откуда их переписывал, как компилировал и что, возможно, исключал. Так что сказанное ниже – предположение. Давайте смотреть. Во-первых, ПВЛ – произведение киевское (по Шахматову), в отличие от Первой Новгородской летописи. Но это не так важно. Лаврентьевский список ПВЛ более ранний, чем Ипатьевский, так что, скорее, по Луге действительно были установлены оброки и дани, в отличие от Мсты, на которой есть погосты – точки сбора податей, - но нет оброков. Но мы при этом наверняка знаем, что один-то погост, контролировавший выход на Лугу Новгородских Волочков, точно был. Это наша Шум-гора. Получается, что если по Мсте шел сбор даней в погостах – по типу пошлин от провозимых товаров, то по Луге в казну собиралась плата в виде оброка. Но оброк – это не что иное, как аналог современного «земельного», имущественного налога, которым обкладываются владельцы или пользователи земельных наделов, в отличие от дани, которая как современный подоходный налог. А вот отсутствие Луги в Новгородской летописи может говорить как о том, что на ней не было установлено Ольгой ничего, так и наоборот, о том, что способ обложения этих земель серьёзным образом отличался от всех остальных; настолько отличался, что летописец предпочел его исключить вовсе, дабы не создавать ненужного прецедента. Если по Луге действительно был установлен оброк, то это означает, что земли по Луге, и Шум-гора в частности, были переданы во владение (частное владение!) княжеского рода. И это тот самый прецедент, которого тщательно пытались избежать все граждане, заключающие «докончания» с избираемыми ими князьями впоследствии! То есть, если докончание четырех призвавших Рюрика племен и самого Рюрика существовало, то оно могло закреплять и эксклюзивное для тех времен положение о передаче ему, в случае успеха, земельных владений по Луге. Но ведь и задача, поставленная перед Рюриком при его призвании, была абсолютно эксклюзивна!

Собственно, на этом и строится гипотеза работы упомянутых ранее В. Я. Конецкого и С. В. Трояновского. Они, правда, этой гипотезой пытаются обосновать принадлежность Шум-горы потомку Рюрика в седьмом колене Мстиславу Великому Владимировичу. Указанный труд поддерживает гипотезу о фортификационном назначении Шум-горы, выполнявшей роль по защите частных феодальных владений потомка княжеского рода Рюриковичей. Но тогда это частное владение должно было бы откуда-то происходить, и проведение цепочки наследования его от самого Рюрика не только вполне объяснимо, но и весьма вероятно, учитывая эксклюзивность договора Рюрика с гражданами. Но тогда фортификационная версия Мстислава никак не противоречит погребальным версиям, если полагать, что там погребены предыдущие владельцы надела. Так что и то, что Шум-гора – могила самого Рюрика, - из сказки становится вполне вероятной легендой: где еще похоронить своего Сюзерена, как не на его собственной территории, честно полученной им в оплату своего уникального труда от благодарных сограждан?