Мы все когда-то ходили в походы. Со временем наши походы получили некий смысл – пройти по пути, или даже просто постоять на тех местах, по которым прошли первопроходцы...
Проекты
Чрезкаменный путь, опыт картографического исследования. Общий обзор и проходы через Полярный Урал в Обдору
В указанной статье мы попробуем реконструировать по карте несколько различных вариантов переходов через Урал на древних путях, ведших из европейской части современной России через Уральские горы в ее азиатскую часть. В этом рассмотрении мы ограничим себя участком Уральских гор в его Полярной области, от северного побережья Ледовитого океана (включая морской путь из Баренцева моря в Карское через Югорский Шар), до широтного водораздела левых (горных) Обских притоков - рек Сыни и Северной Сосьвы, то есть, примерно до 65-й параллели на уровне Главного Уральского хребта. Чуть ниже я объясню логику принятого ограничения.
Маршруты «магистральных» древних водно-волоковых путей, как правило, содержат несколько этапов: 1.Большие реки; 2. Их малые притоки, зачастую мелководные, иногда – порожистые и каменистые, иногда – болотные и 3. Сухопутный путь через водораздел. Второй этап может отсутствовать, но не в случае Уральских переходов, где путь к водоразделу ведет по долинам речек и ручьев, стекающих с перевалов в магистральную реку. Именно наличие этого второго этапа наряду с множеством вариантов третьего – главная причина вариативности путей, когда от основной реки-магистрали к водоразделу можно подобраться по разным долинам рек-притоков, к разным сухопутным проходам.
1. География территории. Общие замечания. Для получения всей картинки перед глазами, я приведу общий план этой территории.
Рис 1. Общий план рассматриваемой территории
1.1. Главный хребет. К северу от обозначенной нами параллели Главный хребет отклоняется от строгого меридиана и держит северо-восточное направление практически вплоть до побережья Байдарацкой губы Карского моря. Здесь он резко понижается в тундру и продолжается уходящим к западу береговым хребтом Пай-Хой, представляющим собой цепь одиночных возвышенностей, не представляющих препятствий к движению. Этот хребет перерезает впадающая в среднюю часть Байдарацкой губы река Кара, собственно, и давшая морю своё имя.
1.2. Восточный склон. Вдоль всего этого склона с восточной стороны, с момента своего плавного поворота у 60-й параллели (у Ханты-Мансийска), течет Обь; на рассматриваемом участке она выдерживает строгое северное направление, лишь у Обдорска (современного Салехарда) принимая направление восточное. Этот поворот к востоку образует низменный перешеек между Уральским хребтом и Обью, уходящий очень далеко к северу в море; это и есть Ямал, омываемый Байдарацкой губой с запада и Обской с востока. Таким образом, если путник идет из европейской части на восток морем, то он избегает необходимости переходить Уральские горы, но получает взамен необходимость либо далеко к северу обходить Ямал, либо срезать его. Дальше всё зависит от целей путника: если его интерес лежит еще дальше к востоку, то, срезав Ямал, он волен идти в Таз (в Мангазею) и Енисей. Но если его цели находятся на Оби, то ему придется снова вернуться по ней к западу назад, до Салехарда-Обдорска. И это достаточно значительный крюк, чтобы оправдать трудности перехода «через Камень».
Давайте теперь подниматься по Оби от моря. Посмотрим на ее левые (орографически) притоки – те, что стекают с гор, и что нам потребуются для обозначения ниток маршрутов. Еще до (ниже) Обдорска, в самом начале своего поворота, Обь примет слева (орографически; при движении вверх по Оби – по правую руку) сначала реку Щучью, а затем реку Лонготъёган. Минуем Салехард, и у заставы Катравож получим Собь. Примерно в 100 км выше впадения Соби в Обь (вернее, в ее протоки, Малую и Горную Обь) впадает река Войкар, а еще через 60 км - крупный приток Сыня (не путайте с Сыней, что по другую сторону гор).
Рис 2. Горные притоки Нижней Оби
Рис 3. Колокольня
Таким образом, мы с вами провели границу зоны рассмотрения так, чтобы описать только те пути, что ведут в Обдору, бывшее хантское (хантыйское, остяцкое) княжество; территорию, с подчинением которой Московии контролировал Обдорск. Территория же, лежащее к югу – это уже элемент той самой летописной Югры и ее первое на нашем пути в до- и раннемосковские времена мансийское (вогульское) Ляпинское княжество. С подчинением этой территории Москве выход Северной Сосьвы в Обь стал контролировать Берёзов; отсюда вверх по Оби до впадения Иртыша и лежала во времена первоначальной Московитской экспансии та самая знаменитая страна Ку́да (Кода), куда посылал Иван III свои войска, а к востоку от Коды, по впадающему в Обь напротив Березова Казыму – еще одно хантское княжество – Казымское. Иными словами, если ваш путь лежит в Обдору, то переходить через Урал вам нужно на участке от Колокольни и до самого Карского моря; тогда столицей страны вашего назначения будет Салехард – Обдорск. Если же вам в северную Югру – Ляпин, Куду, Казым, - то переходить Урал надо южнее Колокольни, вплоть до самых южных речек-истоков Северной Сосьвы. С западной стороны им будут соответствовать системы печорских притоков Щугора и Илыча и истоки самой Печоры. Но это отдельная и огромная тема разговора.
(Вообще говоря, устья Войкара и Сыни в Обь столь же успешно контролируются из Березова, сколь и из Обдорска; от Обдорска до устья Сыни около 200 км, тогда как от Березова – 150. Другое дело, что переходы южнее Сыни – по Северной Сосьве, - контролировать можно только из Берёзова, а никак не из Обдорска. Так что эта принятая «граница» – «от обратного»).
Ну и чтобы закончить экскурс в описание восточной стороны, просто упомяну, что если вам еще южнее, например, в Пелымское княжество или вообще в Сибирское Ханство (то есть в Кашлык, он же Сибер, он же Искер - район современной Тюмени) – а это вся та территория, что стала Московской позже первых двух, но где и образовался центр всего сибирского контроля в виде Тобольска, - то переходить надо еще южнее Северной Сосьвы, в следующие за ней Лозьву, Сосьву (Южную или просто Сосьву, не Северную; ее слияние с Лозьвой образует Тавду) или Туру с Тагилом (а еще южнее – Исеть, на которой Екатеринбург). Это всё притоки Тобола, главного составляющего Иртыша, у впадения в который Тобола и стоит Тобольск. Но в этот, третий «куст Уральских переходов», придется попадать с запада уже не из Печорской, а из Камской воды – от Вишеры и до Чусовой.
1.3. Западный склон. Этот склон существенно отличается от восточного: если там все реки принадлежали Обскому бассейну, и всё деление основывалось на переходах в разные Обские части, то на западе мы видим три разные речные системы, последовательно собирающие воды рек-переходов через горы. Давайте снова начнем с севера, от моря. Самую северную часть западного склона Уральских гор омывает река Кара; ее истоки находятся в Главном Урале примерно на середине 68-й параллели; собирая последовательно (от южных истоков Малой Кары и дальше к северу) во́ды склона, Кара прорезает Пай-Хой и впадает в Карское море. Судоходность этой реки вызывает определенные вопросы (как например, наличие на ней порогов и даже водопадов при прохождении рекой хребта Пай-Хой), но о способах движения мы поговорим немного ниже. Буквально в соседней поперечной долине, южнее истоков Кары километров на 10, находятся истоки Усы.
Рис 4. Истоки Кары и Усы
Рис 5. Притоки Усы
Из схемы рис 5. видно, что Лемва собирает воды абсолютного большинства рек, ведущих к проходам; более того, не все из них мы будем рассматривать: переходы основной Лемвой и вообще все переходы южнее Колокольни выпадают из зоны нашего обзора, поскольку не ведут в Обдору, хотя сама Лемва образует замечательный переход р.Хоймад (западная) – р.Хоймад-Ю (восточная, Обская), где налицо и топонимический указатель. Лемва – столь значимая и многоводная река, что ее слияние с Усой вполне равноправно, на что мы обратили внимание на маршруте экспедиции «Путем первопроходцев». Впрочем, о курьезности и совершенной необъективности наименования потока, образовавшегося после слияния полноводных рек, мы также уже поговорили в отчете об упомянутой экспедиции. И, если о равнозначности водных потоков Усы и Лемвы можно рассуждать, то кратное превосходство Усы над Печорой у их слияния видно невооруженным глазом, что не мешает Печоре сохранять своё имя и дальше.
Давайте снова ретроспективно пройдемся, теперь по западному склону вдоль Уральского хребта, к югу. Все последующие притоки Усы, вплоть до впадения ее в Печору, будут приводить к проходам в долины рек бассейна Северной Сосьвы. Это Косьва (с Кожимом с одной стороны и Вангыром с другой) и Сыня. Далее к югу сопровождавшая нас в своем течении Уса уступит место Печоре, текущей к слиянию с Усой нам навстречу. И первым полноводным и горным притоком «доусинской» Печоры будет Щугор. Но еще до Щугора Печора подойдет к Уралу достаточно близко, чтобы открыть сухопутный проход прямо от Печорской пристани Аранец. Впрочем, этот путь очень быстро приведет в верховья Сыни (Усинской), откуда совпадет с путем к проходу Сыня – Манья. А вот Щугор откроет переходы в систему Северной Сосьвы практически всеми своими основными правыми притоками – Бол. Патоком в Манью и Щекурью, Малым Патоком и Торговой в нее же (разными притоками Щекурьи), Нансорьёй в Сёртынью, Волоковкой в Ятрию и Волью. Но и сам Щугор, долгое время протекающий в продольной долине между параллельными Уральскими хребтами, открывает правые проходы в притоки Северной Сосьвы. Следующий приток Печоры – Илыч – это новый массив проходов в самые верховья Северной Сосьвы. Наконец, сам исток Печоры находится в непосредственной близости истоков как Северной Сосьвы, так и Лозьвы; к Лозьве же близко подходят и истоки левого и самого южного Печорского притока Уньи, однако ж вряд ли стоит искать тут значимых проходов, поскольку Северный Урал в этих местах представляет собой достаточно высоко поднятый горный массив. В верховья Лозьвы здесь гораздо проще перейти уже из Камской воды – Вишеры. Еще южнее Уральский хребет расширится и будет содержать несколько параллельных хребтов, ограничивающих внутренние долины; хребтов, с легкостью прорезаемых притоками Вишеры – Велсом и Улсом. А еще южнее придет черед Косьвы и Чусовой, которые также приведут в описанный выше бассейн Тобола и главный, хоть и более поздний, пункт контроля – Тобольск у Иртыша.
2. Источники сведений. Особенности рельефа и соответствующего ему транспорта. Организация движения. Участники движения. Этнография движения.
Еще одно замечание касается самого термина «проход», зачастую, снабженного именем собственным, который используют и Шренк, и Гофман. Несмотря на желание видеть за этим словом производное от «ХОД», то есть, место, каким идет дорога, в данном случае это не так. В смысле горного описания термину «проход» 19-го века нужно, скорее, сопоставить современный термин «перевал» - место не где проложена дорога, а место, где вообще можно пройти с набором наименьшего перепада высот. Кстати, в болгарском языке до сих пор словом «про́ход» обозначается горный перевал вообще, а только потом – дорога, что по нему проложена, буде она вообще проложена. Так и тут.
2.2. Особенности рельефа. Уральские горы не отличаются особенной поперечной шириной: расстояние от подножья западного склона до подножья восточного на широте Колокольни составляет около 70 километров, а от вполне себе «магистральной» и равнинной Усы у впадения в нее Лемвы до полноводной и тоже равнинной Оби у впадения в нее Войкара – полторы сотни. Собственно, на эти полторы сотни километров (а по факту – на 100 или даже меньше) приходятся 2-й и 3-й этапы всего древнего, в несколько тысяч верст, маршрута; этап второй, где надо менять большие речные суда на малые, способные подниматься по порожистым и мелководным горным речушкам, и этап третий, где вам придется «взлететь» на сухопутный перевал – проход. Здесь мы сталкиваемся со второй особенностью рельефа Уральских проходов. Болота, преимущественно, верховые. Особенность уральских болот в том, что они могут быть встречены на любой высоте и даже на самом водоразделе. Уральские болота могут встретиться у вас на пути и у начала подошвы склона, и в его середине, в долине выбранной вами в качестве дороги реки, и даже на гребне водораздела, на Урале – достаточно плоского и протяженного, чтобы содержать в себе понижения, котловины и чаши твердых пород, заполненные болотной почвой. С точки зрения приемов движения заболоченные участки могут представляться наиболее сложным препятствием, более легким и проходимым в зимнее время, но на том участке, который мы взялись рассматривать, у путника есть помощник в виде третьей особенности рельефа. Мерзлота. Граница зоны вечной мерзлоты в рассматриваемой нами части на западной стороне гор проходит примерно в области северного полярного круга, плавно смещаясь к северу и образуя достаточно широкую зону «переменной» (с островами таликов; южнее – острова мерзлоты среди талого грунта) мерзлоты. На восточной стороне гор граница вечной мерзлоты резко уходит к югу, оставляя всю нашу территорию в ее власти. Благодаря подложке мерзлоты, животные, сопровождающие вас в качестве транспорта, да и вы сами, имеете возможность провалиться в болото не на полную глубину, а лишь на глубину оттаивания. Впрочем, и она может оказаться оленю по брюхо.
2.3. Организация движения. Оговорюсь, что описанное в рубрике 2.3 – только предположение, но сделанное на базе приемов движения экспедиций Шренка, Гофмана и Крузенштерна. Для рассмотрения приемов движения нам потребуется разделить само движение по его целям. Либо это «магистральное» движение, когда купец из, скажем, Новгорода, отправился в Обдору с поклажей металла, чтобы обменять его там на рыбий зуб, ворвань или меха, или позже, когда, скажем, поставщик муки везет ее в казенные магазины Обдорска, чтобы обратным ходом забрать обскую рыбу. Либо это «локальное» движение: скажем, остяки восточного склона решили обменять обскую рыбу у зырян западного склона на печорскую. В этом случае они вообще могут избрать местом мены территорию ближе к середине пути, но оно должно быть и достаточно удобным, чтобы не раскладывать товар на седловине перевала. В последнем случае важным становится только сухопутный участок; выход же к основной реке не играет той роли, что в случае, когда это «магистраль». А вот в случае «магистрали» мы должны иметь в виду, что путь к водоразделу «магистральный торговец» должен был бы проделать на достаточно большом судне. Если его путь к переходам шел Усой, то это достаточно крупная и полноводная река; к тому же, дорога к Усе ведет по еще более полноводной Нижней Печоре. Если же мы говорим о переходах из Кары, то дорога к ее устью – это морской ход, и, стало быть, проделан он на морском судне. Мы оставим пока за скобками способы движения по крупным рекам – бечевой, ли, парусом или веслами, поскольку иначе рискуем не добраться до перевалов вовсе. Но, в любом случае, путь неминуемо подойдет к месту, где путнику потребуется перевалка товаров на мелкие суда, способные проходить пороги и перекаты; таких судов ему потребуется достаточно много: если мы возьмем за основу начального движения верхнедвинский поморский речной ка́рбас, то его грузоподъемность 6 - 12 тонн, тогда как грузоподъемность лодки-зырянки, способной подниматься по порогам – 1-2 тонны. То есть, для перегрузки содержимого одного карбаса ему потребуется 5 или 10 лодок, каждую из которых должны вести ямщики – туземцы. Как мы можем видеть в упомянутых описаниях Шренка и Гофмана, или у Бессонова позже [8], вести каждую лодку должен экипаж минимум из трех человек. Вверх такая лодка поднимается шестами и бечевой, пока это возможно. На мелководье ямщики проводят лодку, идя по руслу реки. Это – тот самый второй этап. Но рано или поздно речка становится ручейком, движение по которому не представляется возможным в силу ее малости, или крайне трудоемким в силу стремительности потока. Собственно, это вторая перегрузка, товаров и пожитков. В тех местах, что мы рассматриваем, оптимальным средством перевозки путешественника с товаром посуху являются нарты, запряженные оленями. Вообще говоря, для поездок «локальной мены» используются только олени, хотя и управляться с лодкой в состоянии любой туземец в этих местах. Но олени – животные, наилучшим образом приспособленные к такому передвижению: сами животные достаточно неприхотливы, чтобы не заботиться о корме для них (хотя туземцу необходимо обеспечить наличие пастбища, где олень мог бы восстановить свои силы, и это – одно из главных условий при выборе маршрута), достаточно легки, чтобы не проваливаться в болота там, где лошадь уйдет по брюхо, способны тянуть нарты с поклажей. Нарты достаточно легки, чтобы не тонуть в болоте (а они не тонут даже при переправе через глубокие реки, где самих оленей пускают вплавь), способны ехать не только по болотному и травяному покрову, но и по камням (разве что полозья изнашиваются, но полозья – расходный материал, и оленщик способен сделать новые во время ночного отдыха). И единственное ограничение (кроме наличия самих оленей и управляющих ими туземцев) – это грузоподъемность нарт. Собственно, это ограничение и делает необходимым второй, лодочный этап движения, иначе можно было бы товары везти прямо от «магистральной» реки. Как определил для себя Гофман, вес поклажи на нартах, запряженных парой оленей, зимой не должен превышать 15 пудов. Летом же этот параметр падает до 6-8 пудов, и это значит, что поклажа одной лодки-зырянки должна быть распределена между десятью повозками. Так что если товар, вышедший на одном карбасе, разложить по нартам, да запрячь в каждые нарты по паре оленей, вам понадобиться под- или за- сотню оленей. Но и это еще не всё. Тягловый олень способен сделать один суточный переход, примерно 20-25 верст по ровной местности, после чего ему потребуется отдых для восстановления сил, при достаточном корме – тоже суточный. А если пастбище скудное – то и больше. Собственно, эти два обстоятельства и определяют необходимость выбора такого пути, чтобы использование «оленной тяги» было бы минимальным, в идеале – суточным. Так что, либо большое стадо, либо движение «челноком». И еще один момент в пользу наличия второго, «горно-речного» этапа. Большие реки протекают тут в лесистой местности, и лес отступает лишь с приближением к подножью гор. А вот через лес на оленях пробираться сложно. Ну, если только это не олень лесного охотника – вогула.
Таким образом, мы видим, что без помощи туземцев путь торгового человека представляется невозможным; более того, путь этот должен проходить через места, где везущий товар купец мог бы гарантировано получить такую помощь в виде ожидающих его ямщиков на лодках и оленщиков с оленями. Так что пути переходов должны были быть известны и тем (купцам) и другим (туземцам), причем известны «в моменте».
Тут надо сделать еще пару ремарок. Конечно, всё это относится к ситуации, когда торговец едет в заведомо известное ему место. В ситуации с первопроходцами это выглядит немного иначе: первопроходец (помор, казак и т.д.) заведомо готов к такого рода трудностям, поэтому он в состоянии и лодку построить, и оленщика сыскать, а буде нет – сам перенести свои пожитки. Но в этом случае вряд ли он везет значимое количество товаров на продажу, и уж наверняка он не стеснен временны́ми рамками или товарно-долговыми обязательствами. Ситуация может меняться и в обратную сторону: когда по маршруту перехода начинается оживленное движение, переход начинает обустраиваться: топкие места настилаются гатями, через ручейки строятся мостики, а сама дорога обретает постоянно дежурящих на ней ямщиков и оленщиков со сменами животных, по типу станций на почтовых трактах. Возможно, что на таким образом оборудованных путях могут появиться и другие животные, лошади например; однако известно, что даже на уже открытом и оборудованном Колымском тракте дежурившим на станциях ямщикам давалось право выбора, на чем везти почту или депеши. Естественно, туземное население чаще выбирало оленей. Да и наше собственное знакомство с характером рельефа и грунтов Собь-Елецкого прохода однозначно говорит в пользу оленей. «Олени – лучше!»
2.4. Этнография территории проходов. Поскольку для нас с точки зрения описания проходов не столько важны границы зон обитания участвующих в движении представителей тех или иных этносов, сколько само их присутствие, некоторые их общие черты и различия, то я достаточно коротко. Вообще говоря, рассматриваемая местность на протяжении всей нашей истории с самого ее начала была ареной сдвижек, перемещений, видоизменений и ассимиляций, что этнография этих мест, особенно историческая, – очень объемная и любопытная наука. Чтобы не погрязнуть в ней, но и от чего-то оттолкнуться, возьмем за точку отсчета те ареалы обитания народов, что застали здесь Шренк и Гофман, то есть середину 19-го века. На рассматриваемой территории они встретили самоедов (ненцев; буду называть их так, как называли их указанные авторы), остяков (хантов), вогулов (или вогуличей, манси), зырян (что очень важно – ижемских; коми-ижемцы) и русских.
Самоеды. Кочевой народ, зона обитания которого – вся тундра, как к западу, так и к востоку от Урала, преимущественно от водораздела Усы и Кары к северу на западе и от Обдорска к северу на востоке. Восточные (сибирские) и западные ненцы – несколько различные по характеру субэтносы: первые более воинственны и замкнуты, но, в целом, это достаточно доброжелательный народ. Олень для самоеда – это не мясо, шкура, одежда, стройматериал и транспорт, это сразу всё. Как для кочевника-калмыка лошадь – часть его жизни, так и для самоеда олень – неотъемлемая часть его самого. Самоед – абсолютный знаток тундры во всех ее тонкостях и мелочах: не только тропы и оленьи пути, но и пастбища с их текущим состоянием ему известны в динамике, за сотни верст от его сегодняшнего местоположения. Также самоеду известны места кочевий его соседей: самоед без труда приведет путника к чуму его сородича, находящемуся в дневном переходе от него самого, и передаст путника на попечение последнего. Самоед абсолютно не меркантилен, он владеет только тем необходимым объемом состояния, что ему требуется. Олень не является его «бизнесом», поэтому среди самоедов (по крайней мере, тех времен) нет владельцев больших оленьих стад; обычное стадо самоеда – это сотня, максимум, две, голов. Самоед трогательно отзывчив к чужой проблеме, настолько, что «пришельцы», - русские и зыряне, - сочли это наивностью. Но нет: самоед без колебаний отдаст всё, и даже необходимое ему самому, включая оленей, не только путнику, в них нуждающемуся, но и попавшему в беду сородичу. Зачастую, отдаст всё, и сам останется без оленей, или вообще ни с чем. Еще одно заблуждение о характере самоедов – их пресловутая леность. И тоже нет: самоед не ленится, а просто не делает того, в чем не видит острой необходимости. Это качество делает его никудышным бизнесменом, чем впоследствии воспользуются зыряне. Ну и особые отношения с алкоголем, в силу природного отсутствия в их организме отвечающего за его расщепление фермента. Так что выменивание безделушек или алкоголя у самоедов на оленей или их шкуры пришлыми – глупость: самоед и так их отдаст, бесплатно, просто в силу организации его натуры, если они вам действительно нужны.
Остяки и вогулы (ханты и манси). Это, конечно, два разных, хоть и этнически близких, народа. Кроме этнической близости, их объединяет и характер их жизни: это полукочевые (сезонно, если хотите, кочевые) народы, и олень для них – столь же неотъемлемая часть жизни, как и для самоедов. Но тут сходство с самоедами и заканчивается. Олень для этой группы народов – не «наше всё», а только его половина. Олень тут, скорее, транспорт, способ достижения мест других промыслов, хотя и мясо, и шкуры, тоже. Остяки и вогулы – прирожденные охотники (больше) и рыбаки (меньше). Зона обитания остяков – долина Оби и ее северные (как раз наша часть восточного склона) и восточные притоки, до Иртыша. Так что остяки – это оленщики и тундровые охотники, безусловно, в совершенстве знающие оленьи пути и пастбища на всей рассматриваемой территории, от Обдорска и до реки Колокольни, но большей частью восточнее Главного Урала – в его восточных предгорьях. Зона обитания вогулов южнее, так что ее мы задеваем лишь краем, границей. Но, во-первых, все границы условны, а во-вторых, в отличие от тундровых охотников остяков, вогулы – горные и лесные охотники. Кроме того, вогулы сохранили (и до сих пор сохраняют) историческую память о тех временах, когда ареал их обитания распространялся и к западу от Урала, уйти откуда их вынудила экспансия зырян и русских. Во всяком случае, переходы через Урал в зоне их теперешнего обитания известны им в совершенстве и с учетом троп через леса, куда они «ходят на работу». Остяки и вогулы не столь доверчивы и не «до наивности отзывчивы»; да и с алкоголем у них не так критично. Но есть другое свойство: охота, как составляющая часть жизни тех (остяков) и других (вогулов) ставит в абсолютный приоритет ценность привозимого пришельцами товара – оружия, охотничьих снастей и вообще металла. Так что путнику, заведомо идущему через территории остяков и вогулов, всегда есть, что предложить им в качестве платы за помощь в проезде.
Зыряне. Если самоедов, остяков и вогулов мы можем (несколько условно) считать коренными туземцами, русских – пришлыми, то зыряне тут занимают промежуточное положение. Для первых трех они столь же пришлые, как и русские, но по факту – пришлые из очень близких мест. Я склонен считать зырян потомками летописно-легендарной Чуди или сказочно-легендарной Бьярмии, своей пассионарностью, вместе с новгородцами, предопределившими вектор становления и развития Руси. Но в рассматриваемое время мы уже видим зырян разделившимися на два очень разных субэтноса – пермяков и ижемских зырян. Есть еще и масса других этнических групп этого народа, в том числе и живущих по верхней Печоре и Вычегде вологодских зырян, но с точки зрения организации трансуральского движения нам интересны эти две группы. Причем, впрямую в этой части мы коснемся только ижемцев. Вместе с тем, при всем своем различии, пермяки и ижемцы сохранили общие черты, делающие их участие в движении незаменимым. Вот качества, отличающие зырянина: невероятная трудоспособность и пунктуальность в исполнении дела, которым он занят. При этом зырянин достаточно чувствителен к комфорту и старается окружить свою жизнь именно комфортными условиями своего существования. Его отличает отсутствие снобизма, как такового: сколь высокого уровня комфорта он не достиг, каким бы ни было его состояние, зырянин-богач будет делать необходимую работу наравне с наемными батраками, будь то выпас оленей или проводка судна бечевой. Зырянин стремится к комфорту и богатству; в исчислении прибылей, рисков и потерь ему нет равных. И вместе с тем, зырянин великодушен: отказавшись, скажем, от сложного перехода с риском потери оленей, зырянин без колебаний убьет этих оленей, чтобы угостить приезжего, причем в количестве, заведомо превышающим необходимое пришельцу. Но самое главное свойство зырян – их какое-то невероятное, запредельное бизнес-чутьё, недоступное, в моём понимании, ни одному из известных мне современных этносов и сравнимое (опять же, по моему скромному мнению) с таковым у арабских и еврейских купцов времен Средневековья и Венецианской республики. Это качество вылилось в образование пермяками Чердынского кластера купцов, поставившего под контроль всю северную и сибирскую торговлю через Камские переходы. А зыряне-ижемцы поставили под контроль всё оленеводство, от 17-го века и до начала 20-го, подойдя к оленям не как к части своей жизни, но как к бизнесу, трудоемкому, но крайне доходному при выверенном, педантичном и очень умелом подходе. То, чего не могли получить от оленеводства самоеды (в силу природной своей самоорганизации), остяки и вогулы (в силу занятости другим, опять же, природным делом своей жизни), ижемцы получили сполна, подойдя к этому делу, как к бизнесу. В короткое время они, будучи народом оседлым (причем, комфортно-оседлым: уровень благосостояния ижемских домовладений несравнимо такового в средней России и сопоставим с уровнем благосостояния домовладений зажиточных поморов) поставили под контроль все домашние оленьи стада в области Нижней Печоры, до Усы на восток и к северу до Ледовитого океана, то есть, всю Большеземельскую тундру. Обладание стадами в тысячи и десятки тысяч голов, что невообразимо для самоеда, стало для зырянина нормой, а самоеды стали вливаться в зырянские оленьи хозяйства, как младшие партнеры или наемные кочевники. Но уровень «оленного» благосостояния не был бы достижим, если бы ижемцы не создали на базе оленеводства полный цикл переработки сырья, в первую очередь – выделку шкур и пошив одежды. Распространение зырян к северу, в исконные самоедские тундры, было столь велико, что в начале 19-го века Царское правительство озаботилось сохранением самоедов, как исчезающей коренной народности. Впрочем, царские законы, ограничивающие присутствие некоренных национальностей в тундре, оказались неисполнимыми и не привели ни к чему, кроме препятствий для бизнеса самих зырян, что заставило царя уравнять, в конце концов, самоедов и ижемцев в правах на тундру. Надо при этом отметить, что царский официоз того времени не считает зырян «инородцами»: то ли это признание их равноправия титульной нации своими качествами, то ли это дань исторической памяти временам, когда чудь и русь вместе позвали Рюрика. Но это другая история.
Так или иначе, в руках необычайно трудолюбивой, чуткой на возможный заработок и самоорганизованной ижемской диаспоры оказался участок пути, от Ижмы (или даже от переходов в нее из Вычегды), по Печоре и Усе до самых Уральских проходов. А это, ни много, ни мало, тысяча верст пути от самой Ижмы, в которой, со времен первых Романовых, находился таможенный пост. Иными словами, путник, если только он идет к переходам Печорой и Усой, уже на выходе из зоны собственно русского влияния, территории Великого Устюга и пограничного центра (долгое время – епархиального) – Усть-Выми, попадал в зону контроля ижемцев, безусловно, сопровождавших его и организовывавших (опять же, в силу и чутья на заработок, и пунктуальности) весь его путь с пересадками: в зоне (и в руках) ижемцев и речные пути, и оленьи стада. Нет сомнений, что ижемцы вели путников к местам пересадок, на которых их уже ждал необходимый им транспорт.
Последний в этом разделе рассматриваемый этнос – русские. Безусловно, в этой части света и в указанное время они всё еще пришельцы; вместе с тем, русские поселения, причем достаточно давние, есть и тут. Так, Пустозерск, основанный почти за век до знаменитых походов Ермака, основан был на месте еще более старого русского (поморского или даже новгородского) поселения. Но русская колония в этих местах малочисленна; как правило, это счетное число обособленных семейств, постоянно живущих в Пусте и уходящих летом на тот или иной, чаще морской или пушной, промысел, в сезонные поселения. За- (или вместе, по времени) с Пустозерском есть еще и Усть-Цильма, где русские семейства пытаются заниматься и земледелием. Эти семейства владеют, в том числе, и оленями, но олень тут – адекватная по природе замена лошади. Важнейшее подспорье, транспорт и тягловая сила, но никак не промысел, и, тем более, не часть жизни. Русский из Пустозерска едет на своих оленях через тундру к местам своих сезонных поселений, но говорить о том, что он может еще и обеспечивать обслуживание стороннего движения, не приходится. В этом смысле, русские поселения от Пустозерска и по побережью до устья Кары могут обеспечивать идущего морем путника убежищем; возможно, их использовали и как депо для пополнения запасов. Но это только если путь идет морем.
2.5. Топонимика. Присутствие четырех туземных этносов и представителей пятого, идущего издалека, наложило свой отпечаток на географические названия. Это выливается в то, что очень многие, особенно, ключевые географические объекты, имеют двойные или тройные названия, что впрямую говорит о пограничности всей этой территории. Но тут интересно следующее свойство этих названий: разное наименование рек, гор и самих переходов является разным с точки зрения языка, но не сути. Каждое название на одном языке – это, как правило, прямой перевод этого же названия с другого языка. Мне кажется, что это свойство говорит о том, что, во-первых, все эти народности легко понимали языки друг друга. Во-вторых, их сосуществование должно было бы быть не просто мирным, но и в некотором роде «кооперативным». В ситуации с зырянами, предоставившими в распоряжение путника оленей вместе с погонщиками-самоедами, это становится понятным, но, получается, что это свойство можно отнести и к любой другой паре народов. То есть в путнике заинтересованы все, и ведут они его сообща. В этом смысле особенно интересны русские названия, безусловно, говорящие о том, что по обозначенным русскими словами географическим объектам шло именно магистральное движение. Тут, правда, надо быть аккуратными: многие названия были даны впоследствии, при массовом освоении этих территорий геологами и промышленниками. Но, как мне кажется, «геологическое» русское название легко отличить от старинного. Вряд ли советскому геологу придет на ум называть перевал Крестовым, а ручеек, стекающий от прохода, Святым? Кроме того, будет правильнее обращать внимание на русские названия значимых и даже ключевых объектов, - тех, название которым давалось априори в прежние времена, и чьи наименования существуют и в других языках.
И последнее, но крайне важное замечание. Мы уже неоднократно обращали внимание на некий универсальный указатель пути, когда реки, текущие от водораздела в разные бассейны, имеют одинаковые или схожие названия. Этим указателем изобилует Русский Север, причем топонимика их явно неславянская. Но это означает то, что путь такими реками через водораздел был известен в те времена, когда названия этим рекам только давались! В рассматриваемом регионе половина, если не большинство, переходов снабжено такого рода указателем, что наводит нас на мысль о некотором единстве рассматриваемых переходов с волоками Русского Севера времен, когда он еще не был русским. Впрочем, пока это только повод обратить пристальное внимание на переходы реками, имеющими такое парное общее наименование.
3. Переходы. Собственно, теперь можно перейти к описанию основной части. Но перед этим я приведу сразу все, необходимые мне цитаты из Шренка, Гофмана и Крузенштерна, чтобы в дальнейшем не отвлекаться от картографии.
3.1. Наши цитаты.
3.1.1. Шренк:
«Полярный Урал — под которым я разумею пролегающую в северовосточном направлении часть северного Урала … представляет гору большею частию дикого, скалистого свойства; здесь редко где можно встретить сопку и вообще только подошва его может быть обитаема номадами. Ужасная высота его, при значительной ширине его хребта, делает переход через него возможным только в немногих местах. В этой части Урала нам известно четыре таких прохода; из них два южнейших были известны уже в X V I столетии, потому что посредством их сообщались с Сибирью; по ним же каждую зиму переходят Урал жители Пустозерска, Устьцыльмцы и ижемские Зыряне, которые ежегодно посещают устраиваемую в Обдорске ярмарку»… [3, стр 408-409] И далее:
«Важнейший из этих двух южных проходов есть тот, который у Русских известен под именем Большаго Перехода; Самоеды называют его Гарка Матулова. В этом месте приток Узы сближается на каких-нибудь две версты с источниками Соби (у Самоедов П а д ъ я г а ), пробивающей себе дорогу к Оби. Самоедское название этой реки, как нам говорили проводники наши, напоминает будто бы Остяков из рода Пад, имевших свои юрты при впадении ея в Обь» [3, стр 409].
Я тут приторможу: конечно, когда пишут о переходе из Усы в Обь Собью, теперь все имеют в виду Собь-Елецкий проход. В цитате выше обозначен проход Ельцом и Собью, но тот ли это проход? Запомните Гарку Матулову, вернемся к ней обязательно.
«Так как проход этот сопряжен с такими большими опасностями, то с некоторого времени начали пользоваться другим, лежащим нисколько южнее первого, и хотя при переправлении через него приходится делать значительный круг, особливо тем, которые отправляются в Обдорск, но зато он не так высок и не противопоставляет таких затруднений и опасностей как предыдущий. Это тот самый проход, о котором упоминается уже в истории и до которого с давних времен достигали водой, хотя этому сильно препятствовало мелководье рек; в долине Ельца он ведет вверх и, пройдя волок, простирающийся на 10 в. в ширину, спускается на сибирскую сторону к Сыне» [3, стр 410-411].
Здесь нам тоже придется остановиться, ибо налицо явные нестыковки: либо не Елец, либо не Сыня. Ну, или не те Елец и Сыня; либо вообще смешаны два разных прохода.
Другие пути по Шренку:
«Другие два горные прохода, о которых я получил сведения, лежат к северу от первых, близ северной оконечности горной цепи, и служат более для перехода номадов с одной стороны уральского хребта на другую. Первый из них, известный у Самоедов под именем Пырите—Матулова, а у Русских под именем Щучьего Перехода, возвышается к северу и к югу от Анорги и разделяется на две ветви, представляющие собственно два отдельных перехода, под одним и тем же именем. Среди нагорной возвышенности находится довольно длинное озеро, называемое Пыриягандо, которое дает начало двум рекам, текущим по совершенно различным направлениям, притоку Кары, изливающемуся по узкой долине в западном направлении, и Пырияге , т.е. Щучьей реке пробивающей себе дорогу на восток к Оби; <…>. К югу от озера Пыриягандо лежит другое горное озеро, известное под именем Тыедо, т. е. узкого озера, которое, подобно первому, дает начало двум в противуположные стороны текущим рекамъ: на западе Пырияге (которую не должно смешивать с упомянутою нами сибирскою рекою того ж е имени), которая в горах еще соединяется с приведенным нами притоком Кары, а на востоке Тыедояге, которая, на равнинах, лежащих по ту сторону Урала, вливается в сибирскую Быриягу. Летом по обеим ветвям этого горного прохода почти нельзя переходить, потому что дорога здесь на всем пространстве усеяна камнями; зимой же Русские из Пустозерска и Зыряне обыкновенно по этому тракту отправляются в Обдорск, для закупки, осетров, которых они потом продают на ярмарках в Пинеге и около Вашки». [3, стр 411-412].
Наконец, последний, по Шренку, путь:
«Что касается наконец до второго северного прохода, то по нему весьма редко ездят, потому что он лежит очень недалеко от северного конца уральского хребта и всякий предпочитает лучше обогнуть этот конец около северной подошвы Хорамаги, нежели подвергаться неизвестности. Проход этот называется Хута-Матулова; в нем речка Хутаяга, к югу от Хорамаги, направляете свое течение к Оби, сближаясь своими источниками в горах с речкой Нармеягой, впадающей в Кару». [3, стр 413].
Но разберем еще эти пути подробно.
3.1.2. Гофман:
«Незначительная ширина и высота Урала позволила уже в отдаленнейшие времена обитателям обеих сторон его сообщаться между собою, и до сих пор пути и средства сообщения остались те же самые. Они проникали в самые горы по вытекающим оттуда рекам, которых истоки в некоторых местах так близко между собою сходятся, что можно было из одной части света в другую перетаскивать лодки волоком, что делается и поныне: по обыкновению пространство от реки до реки переходили пешком или переезжали на оленьих нартах. Через эти проходы в горах и теперь еще обитатели Азии и Европы перегоняют свои стада оленей и перевозят взаимно товары для менового торга. Нам известны следующие переходы через горы, отчасти потому, что мы сами ими пользовались, а отчасти по расспросам у наших проводников.
1. Вишерский Проход, «Волчья дорога», Ивана Кольцова, Ермакова посланца. Он идет от впадения Улса в Вишеру ко Всеволодской золотопромывальне на Евделе, притоке Лосвы.
2. Печорский Проход идет от истоков Печоры к истокам Лосвы.
3. Капкартский Проход – от истоков Егра-Ляги, притока Илыча, к истокам Таит-Мань-Я. Истока северной Сосвы, по десятиверстному волоку.
4. Нак-Сорский Проход – от Нак-Соры-Я, протока Щугора, к Сак-Я, притоку Сосвы.
5) Саблинский Проход – от деревни Оранец, на Печоре, мимо Сабли, через долины рек Вангери и Мань-Я, к горе Квосьм-Ньер, потом через долину реки Пуль-Я в лесистую равнину, а по ней к реке Суккер-Я, впадающей в Сак-Я. Зимой это самый важный путь сообщения, соединяющий Печору с Березовым» [4 – т.2 стр 199].
Здесь я прервусь, пока Эрнст Карлович не дошел еще до рассматриваемой нами территории, сказать, что: Во-первых, я не меньше вашего удивлен отсутствием у него целого ряда путей. Так, путь Ермака, как и Бабиновская дорога, тут отсутствуют, а вот путь Ермакова посыльного – есть. Впрочем, он описывал пути, которые продолжали исправно работать и при нем. А во-вторых, я полностью сохранил описки и опечатки (например, скобку у пятого пункта, не придирайтесь), равно как и написание названий. И я умышленно не буду «выдавать» их сегодняшнее звучание, хотя пока оно еще очевидно. А вот ниже, когда мы войдем в область нашего рассмотрения, соответствие нам понадобится, но оно перестанет быть очевидным. Там я и позволю себе погадать. Но продолжаем, сейчас пойдет «наша тема».
«К северу от выхода Лемвы из гор, под 65⁰28’ сев.шир. Урал сходится очень узко и чрез то теряет свои продольные долины, но многочисленные поперечные долины дают проход его водам на обе стороны, к трем большим водостокам – Уссе и Каре на западной стороне и Оби на восточной. Эти поперечные долины, глубоко прорезанные и нередко входящие далеко в горы, придают им разорванный вид и совершенно особенную физиономию, так, как будто они состоят из отдельных скал, которых продольные оси пересекают под прямым углом продольную ось всего хребта. Если такие поперечные долины проникнут в горы глубже, под одной широтой с обеих сторон, то лежащие между их истоками высоты образуют проходы, служащие к переходу через хребет. От Лемвы до Константинова Камня, <…> нам названы следующие переходы, из которых мы пользовались №№7 и 8.
6. Янема, или короткий переход.
7. Тумболова.
8. Колволова.
9. Хойлу.
10. Лорто.
11. Пай-Ер.
12. Усса.
13. Кара». [4 – т.2 стр 199-200].
Ну и чтоб покончить с классиком:
«Между параллелями 611/2 – 671/2 градусов северная или большая Сосва, которая еще до соединения с идущей с севера судоходной рекой Сак-Ю или Сыгвою, удобна для больших судов, быстрый, каменистый Войкар или Айваж, Собь и Щучья несут воды восточного склона в Обь, между тем, как воды западного склона изливаются все в Печору и посредством нее идут в Ледовитое море. <…> К северу от 671/2 параллельного круга до самой Кары встречаются на тундре только незначительные ручьи, несущие воды Урала в Карское море. Идущая на запад Полерата, текущие на север речки Ой-Яга и Осовей-Яга почти везде … так неглубоки, что через них можно переправиться на самоедских санях. Сама Кара достигает достаточной для плавания небольших лодок глубины только под широтою Константинова камня, по соединении с вытекающей из Пай-Хоя Силовою». [4 – т.2 стр 200].
3.1.3. Крузенштерн:
«От избы Степана Филипова до устья реки Елец около одной версты. На этом расстоянии течение реки Усы было в 1874 г. весьма быстрое, как на порогах, и плавание в этих местах не безопасно. Теперь же ничего подобного не было. Течение, правда, немного быстрее, чем в других местах, но для плавания не представлялось ни малейшей опасности. Это объясняется изменением высоты воды. Степан Филипов, проживающий здесь уже несколько лет, говорил мне, что река Уса почти ежедневно изменяет свой вид, что вода то подымается, то понижается – «словно прилив и отлив в море». Без всяких препятствий и совершенно благополучно доплыли мы до устья реки Сарт-Ю» [5, стр 26-27]
Тут я прервусь сказать, что если цели Шренка и Гофмана носят общий описательный характер, то цель Крузенштерна сугубо практична: определить место соединения Усы (Печоры) и Оби судоходным каналом. Поэтому на Сарт-Ю (Большую Усу) мы посмотрим пристально. Далее:
«С высоты гор, окружающих местность водораздела у озер, он [проводивший съемку инженер Крус – прим КВ], видел всю местность как на ладони и начертил ее. <…> Описав, таким образом, всю местность до последнего озера, инженер Крус прошел по берегу Сарт-Юган около 10 верст. Эта река оказалась несравненно более реки Сарт-Ю. Насколько можно было понять Остяка – река, вытекающая из восточного озера, глубока; Ижемец Иосиф Артеев проплыл по этой реке в 1853 году, не встретя никаких особенных препятствий, и перевез тогда из Обдорска 150 пудов муки. Правда, по словам его – реки в то время были полноводны». [5, стр 29].
Ну вот, теперь к картам. Начнем, как обычно, с севера и с запада.
3.2. Путь морем. Кара. Путник, идущий морем, как мы и писали, имеет возможность не связываться с горными проходами, но тогда ему придется пересекать Ямал, а если его цель – Обдора, то возвращаться вверх по Оби. Либо пересекать тундру у самого основания Ямала. По правде сказать, оба эти пути выглядят куда более логично, чем путь Карой; более того, любой путь, исключающий движение Карой будет логичнее. Посмотрите на схему:
Рис 6. Река Кара на общем плане
Если вы идете морем, то морем и идите, по правым красным стрелочкам «К волоку» или «В Обдорск». Я рассмотрю эти пути в самом конце, поскольку они не относятся напрямую к Уральским проходам; но уж если вы прошли Югорский Шар, то я не вижу особого смысла лезть в горы, когда можно туда не лезть. Тем более, по Каре у вас получится подняться только на 80 – 90 км от устья, до впадения в нее Силаваяхи, как и пишет Гофман. В 10 км выше устья Силаваяхи на Каре находится первый водопад, и пересадки не избежать уже тут (синяя стрелочка). А вот если вы склонны к езде по тундре, то в Югорский Шар можно и не заходить: красная стрелочка слева внизу показывает вход в реку Каратаиху, которой можно срезать весь Югорский полуостров, очутившись в верховьях Усы. Взамен вы получите еще один волок, но несложный и равнинно-болотный, так что считайте сами. Пути Каратаихой не попадают в область нашего сегодняшнего обзора. Возможно, что пути через самый север Урала, в Кару, использовались для «локальной» мены, но Шренк видит идущих по Каре русских, стало быть, Пустозерцев. Поэтому мы обязаны рассмотреть эти пути.
Итак, войдя в Карскую губу и поднявшись по Каре до слияния ее с Силаваяхой, вы получаете 30-километровый отрезок Кары, текущий в наклонном русле преимущественно каньонного типа, с множеством порогов. Границей этого участка является еще один водопад – самый большой в этих местах, трехкаскадный Буредан с общим перепадом воды в 10 метров. Для целей нашего обзора необходимо принять, что пороги, в большинстве своём, - препятствия, проходимые (в самых сложных случаях – с разгрузкой лодок) на лодках туземцев и зырян, тогда как водопад принципиально требует разгрузки и обноса. Впрочем, обнос можно предположить и на сложных порогах, в таком случае река остается в целом проходимой. Еще примерно в 10 км вверх по Каре вы выйдете из ущелья; река приобретёт тут вполне спокойный характер. Вместе с тем путь от слияния Кары и Силаваяхи может быть проделан и на оленях в обход порожисто-водопадного участка Кары, до впадения в последнюю реки Нярмаяхи. Проделав этот путь тем (водным, с обносом водопадов) или иным (оленьим) способом, вы подойдете к точке, от которой путь Карой разделяется, по Шренку, на два последних варианта – собственно Карой или Нярмаяхой, обозначенной Шренком Нармеягой. Вот это место на схеме:
Рис 7. Кара и Нармаяха
3.2.1. Переход Кара – Нармаяха – Хута – Байдарата . Дальнейший подъем по Нармаяхе, судя по карте, представляется трудным, но возможным, особенно, в большую воду: уже от самого своего устья она изобилует порогами, а в своем среднем течении, в районе впадения в нее справа (орографически) речки Хотальбэйяхи содержит каскад из минимум пяти обозначенных на картах водопадов; впрочем, все они расположены на коротком участке длиной в 8 километров на самом выходе из гор. Выше водопадного каньона она успокаивается, сохраняя горный характер, течет в достаточно (для горной реки) широкой долине в неглубоком, но достаточном для буксировки лодок, ложе. Такой характер река выдерживает практически от места своего истока из озера Нярмато, находящегося уже вблизи седловины перевала. Сам водораздел представлен поперечной долиной с цепочкой соединенных протоками озер, набор высот здесь от нижнего до верхнего озера составляет около 70 метров; сам перевальный участок составляет около 5 км от крайнего озера на западной стороне до озеца – истока (одного из) Малой Хуты, но перепад высот самого перевала составляет еще примерно 100 метров. На схеме ниже видно, что у этого пути есть варианты, например, с переходом из Нармаяхи долиной речки Нгысыхыяхи в ручей Манянгаркашор, один из истоков Большой Хуты. Переход тут выглядит таким образом:
Рис 8. Переход Нармаяха – Хута
Обе Хуты представляются достаточно стремительными реками, способными, вместе с тем, к сплаву, начиная от точек выхода перевальных троп (красный штрих на рисунке), хотя и содержат пороги (Малая Хута – точно, при впадении ее в Байдарату (Издаратаяху)). Обе реки впадают последовательно в Байдарату (Пэдарату) – большую реку, давшую свое имя … Байдарацкой губе Карского моря. И этот факт ставит большой вопрос о смысле использования этого, чрезвычайно сложного и трудоемкого прохода, в качестве пути: Байдарата впадает в тот же морской бассейн, что и Кара, и между устьями этих рек примерно 200 километров морского хода. В качестве транзитного маршрута этот путь представляется бессмысленным, если только он не используется в паре с другим волоком – из Байдараты в Обь, или если горный переход не останавливается на долине реки Хуты (одной из), но продолжается в долину следующей к югу реки Щучьей, куда ведут переходы из верховьев самой Кары. Посмотрим их, для чего вернемся к тому месту на Каре, куда впадает рассмотренная нами Нармаяха.
3.2.2. Кара – Щучья. Как и писал Шренк, этот переход соединяет в себе два варианта прохода – из Большой Кары в Большую Щучью, а из Малой Кары – в Малую; оба эти прохода у русских зовутся Щучьими, а у самоедов – Пырите Матулова; матулова – это ни что иное, как «проход», а Пырите – щучий. Итак, от впадения в Кару Нармаяхи путь по Каре, ставшей тут вдвое маловоднее, лежит практически строго к югу, вдоль подошвы Уральских гор; Кара здесь – достаточно стремительная река, текущая в скальных берегах, но, судя по карте, не содержащая принципиальных препятствий. Пока не примет справа (с гор; мы идем навстречу течению, то есть, горы у нас слева, но притоки с них стекают правые. Так будет, пока мы не оставим Кару в покое) мощный приток Лядхэйяху. Выше притока на Каре появятся перекаты и пороги, но, в целом, она сохранит «миролюбивый» характер, протекая в достаточно широком ложе, иногда сжимаемом скальными прижимами. Приняв слева Комашор, Кара меняет направление; именно тут она выходит из гор в западном направлении, чтобы повернуть к северу. Образованная Карой широкая поперечная долина, по которой путник повернул к востоку, упрется в подножье горного массива Борзова (у Шренка, похоже, именно он назван, Аноргой) и разделится на две долины, обходящие массив с севера и юга. С севера – долина Большой Кары, с юга – Малой. Обе Кары тут равнозначны, достаточно (но не экстремально) быстры и мелководны, но позволяют буксировать лодки в широкой долине. По северной – Большой Каре – до ее притока Мядыяха, впрочем, тоже, возможно, проходимого в большую воду. В месте, где Мядыяха стекает с гор ручьями, образуется широкая плоская водораздельная долина, переход по которой составляет около 1,5-2 км до ручья Хэм-Водояха, впадающего в Пырятане – одного из верховьев Большой Щучьей (Пырияха) реки. Спуск (с минимальной потерей высоты) по Хэм-Водояхе – около 4 км, где Пырятане – достаточно большой уже поток, вскоре впадающий в Большое Щучье озеро. Из южного берега озера вытекает Большая Щучья река, вполне способная к сплаву. В 4-х километрах от истока Щучья принимает справа Малую Щучью реку, вытекающую в 10 км выше из Малого Щучьего озера, такого же вытянутого в длину, как и Большое, только в два раза меньше. В Малое Щучье озеро путник попадет, если пойдет по левой, южной долине – Малой Каре – от разделения этой реки. Малая Кара представляется способной к движению лодок вплоть до ее плавного поворота налево (орографически) у склона горы Пауркеиз, южный склон которой и образует проход в долину Малого Щучьего (вернее, стекающего с Пауркеиза ручья Нюдя-Пырятяне (ну да, Малый Щучий)) озера. Общая длина волока тут 2 км от «судоходной» Малой Кары до северного берега Малого Щучьего озера, из которых на водораздел (также очень низкий тут) приходится километр.
Рис 9. Щучий Переход
Тут надо еще отметить, что продолжающаяся вверх Большая Кара, как и истоки Пырятанё, в который мы попали по северному проходу выше верхнего овала на схеме, имеют разумные по высотам связи с рассмотренной нами ранее Нармаяхой, что наполняет этот самый первый переход неким смыслом. Впрочем, любой из Щучьих проходов представляется нам проще как по подходам к нему (без пяти водопадов), так и по меньшим перепадам высот на водоразделе. Да и ведет он в Щучью реку. Дальнейший сплав по ней от слияния Большой и Малой Щучьей также не содержит экстремальных препятствий; Щучья быстро собирает воду притоков и уже через три десятка километров вырывается из гор, становясь полноводной. На выходе из гор она принимает еще один приток – Большую Ха(о)ду(а)ту. Его нам нужно обязательно запомнить. Но, спустившись с гор, она начинает так отчаянно петлять, что расстояние до Оби, составляющее 150 км по прямой превращает своими выкрутасами в более чем 500. Но лучше плохо и долго ехать, чем хорошо идти, нет? Щучья приходит в нижнее течение Оби примерно в 130 км ниже Салехарда – Обдорска, что тоже представляется приемлемым для движения. И да, у Гофмана Щучьи Проходы значатся под номером 13.
3.3. Переходы из Усы. Следующие, если спускаться по карте вдоль главного Урала к югу, проходы поведут нас в Обь уже из Печорской воды, из ее главнейшего и многоводного притока – Усы. Поднимаясь по Усе вверх, мы последовательно минуем левые (по правую руку) притоки Лемву и Елец. Перед Ельцом Уса повернет наш путь к горам, на восток, но этот путь продолжит Елец, а вот сама Уса снова примет направление, ведущее нас на север. Поднимаясь по Усе вверх, в наше время вы встретите на своем пути плотину Воркутинской ГРЭС; путник же времен Крузенштерна может идти тут беспрепятственно, пока не встретит (примерно в 17 км выше плотины) новый приток – речку, названную у Гофмана и Крузенштерна Сарт-Ю, и значащуюся на наших картах Большой Усой. По направлению – это явный приток: Большая Уса стекает в этом месте по продольной долине с гор на запад и вливается в подходящую к этому месту с севера Малую Усу (Сабри-Ю или Сабрей-Яга), но Большая Уса полноводней Малой. На всех своих пяти с половиной сотнях километров от устья и до этой развилки Уса не содержит никаких препятствий к движению (плотина не в счет), разве что, перекаты, приоткрывающиеся в малую воду. Напротив слияния Большой и Малой Усы - первый порог на этой реке, Падун. Но Крузенштерн, попадающий к нему в разное время, отмечает, что кажущийся непроходимым на рассвете, Падун к обеду полностью покрывается водой, что не оставляет на поверхности воды никаких следов. Чтобы структурировать Усинские переходы, мы их сгруппируем по притокам, начав с переходов Малой и Большой Усой.
3.3.1. Проходы собственно Усой, Малой и Большой. Общая схема этого района на рисунке ниже:
Рис 10. Переходы из собственно Усы
Несмотря на то, что начинаем мы с двух составляющих Усы – Большой и Малой, переходов будет три (обведены овалами на схеме), и приведут они в Обь несколько разными путями. Пойдем опять с севера. Продолжим от места слияния Большой и Малой рек подъем по Малой. Эта река, достаточно живописная, пользуется заслуженной популярностью у туристов водников. Множество перекатов и порогов, широкие долины и узкие ущелья позволяют ее использовать современными туристами на всем протяжении от озера Усваты. На всем этом участке сложность препятствий определяется туристами, как 1-2 категория, поэтому река вполне проходима на катамаранах-рафтах даже неподготовленными туристами, а на лодках и байдарках – опытными. Выше озера Усваты речка также сохраняет свою лодочную проходимость, до того места, где получает веером стекающие с севера ледниковые ручьи.
Рис 11. Проход М.Уса - М.Щучья
От этого места до прохода, обозначенного стрелочкой – около 3 километров; само седло перевала тут содержит два озерца, разделенных 150-метровой перемычкой. Из восточного вытекает ручей Маталоватарка (Перевальный), впадающий в Малую Щучью реку ниже ее истока из Малого Щучьего озера, то есть, вполне себе «судоходную», чуть выше слияния ее с Большой Щучьей. Расстояние от перевала до Малой Щучьей – примерно 5 километров, перепад высот на проходе минимален. Таким образом, путник здесь вполне может обойтись и без помощи оленщиков: тех рабочих-ямщиков, что он должен был задействовать для подъема вверх по порогам Малой Усы, как мне кажется, достаточно для челночного переноса грузов и даже лодок через водораздел длиной 8-10 километров. Впрочем, ничего не мешает ему нанять на этом пути и оленей, имея в виду заболоченный характер этого перехода. Дальнейший спуск по Щучьей реке нами уже описан.
Путь к следующим двум переходам от точки слияния «Ус» ведет по южной, Большой Усе (Сарт-Ю). Большая Уса – также сплавная речка, причем, в отличие от Малой Усы не содержащая значительных препятствий вплоть до впадения в нее реки (ручья) Изъяшор. Сплавляющиеся по этому отрезку реки туристы-водники считают сплав некатегорийным; Павел Крузенштерн за это качество реки, а также за болотные и озерные ландшафты водораздела, именно этот путь избрал для обоснования строительства Обь-Печорского канала. Зона этого, названного мной условно «проходом Крузенштерна» и еще одного, условно названного мной «Крестовым», прохода, показана на рисунке ниже.
Рис 12. Проходы Крузенштерна и Крестовый
Итак, по Б.Усе вы можете спокойно подняться до места впадения ручья Изъяшор в Большую Усу. В этом месте Уса вырывается из узкого каньона и, получив справа Изъяшор, поворачивает за ним на 90 градусов к западу. Иными словами, если вы подошли по Усе снизу, то в этом месте вам никуда не надо сворачивать: Уса повернет, а вам прямо, по долине Изъяшора. Кстати, в этом месте путешественники и геологии указывают на расположенную на полуострове группу бугров, шесть старинных крестов и оставленные нарты. О характере этого захоронения мне не известно. Ко впадению в Усу Изъяшор приходит по широкой (шириной в пару километров) долине, продолжающейся и к северу от стекающих с гор составляющих ручья. Долине сильно заболоченной, поросшей травой, с вкраплениями в болото небольших озерец. Собственно, по расчётам Крузенштерна, сток этой долины можно было бы зарегулировать, затопив ее водой поднятого уровня озера Мал. Ходато-Юганлор, в которое перевальное болото и переходит. Олений проход, безусловно, возможен по краю борта этой долины до южного берега озера. Расстояние от ручья, где он еще достаточно воден и до берега озера около 8 км, от места слияния Изъяшора с Б.Усой – 10. Очевидно, что водораздельный путь должен был преодолеваться по краю долины на оленях. Лежащее уже к востоку от водораздела, вытянутое на северо-восток озеро Мал. Ходато-Юганлор обретает всё бо́льшую глубину по мере приближения к его северо-восточному берегу. Вытекающая из озера протока километровой длины, достаточно полноводная, соединяет Малое озеро с Большим Ходато-Юганлором, - вытянутым с запада на восток на 5 км озером с водой бирюзового цвета. Вытекающая из озера река Большая Ходата полноводна и «судоходна» уже от своего истока; более того, Крузенштерн именно о ней говорит, называя ее Сарт-Юган в ряде мест и (видимо ошибочно) Лонготъеган в других, что она гораздо полноводнее приведшей его к водоразделу Сарт-Ю. И именно по этой реке помощник и провожатый Крузенштерна зырянин-ижемец Иосиф Артеев привез 150 пудов муки в 1853 году. Дальнейший спуск по Большой Хо(а)дате не содержит препятствий и приводит ко впадению этой реки в Щучью в месте, которое я просил отметить в предыдущих переходах. Путь Щучьей – известен. Тут еще надо сказать о некоторой путанице в названиях: если Сарт-Ю безусловно определяется нами как Большая Уса, то о Сарт-Югане есть разногласия: безусловно, Крузенштерн видит за ней Большую Ходату, тогда как ряд других исследователей видит за Сарт-Юганом саму Щучью. Я тут не склонен принимать чью-либо из сторон, но и противоречия не вижу, памятуя о том, что каждая из двух сливающихся и относительно равнозначных рек вольна дать свое имя соединенному потоку после слияния. Щучья и Ходата у слияния равнозначны, так что имя Сарт-Юган запросто могло относиться к Большой Ходате от истока и до слияния со Щучьей, и к самой Щучьей ниже этого слияния. И тогда тут впервые в нашем обзоре «включается» топонимический указатель: реки до водораздела и после него, соединенные в путь, носят одно и то же название: Сарт-Ю (Большая Уса) и Сарт-Юган (Большая Ходата – Щучья).
Но давайте посмотрим и третий проход. К нему можно попасть, если у впадения Изъяшора в Б.Усу последовать дальше за Усой. Она в этом месте вырывается из каньона, которым прорезает боковой хребет Изъяхой; каньон, стены которого возвышаются кое-где на сотню, а то и две метров, а вершины - на все 500. Сведений о прохождении этого каньона водными туристами мной не встречено, знатоки тех мест утверждают, что таковые случаи не зафиксированы. Извилистость и выступы скал не позволяют просмотреть каньон с точек входа и выхода в него. Вместе с тем, длина каньона – всего лишь около 6 км; было бы очень интересно просмотреть его с дрона. Но вот что интересно: от долины Изъяшор через хребет Изъяхой проложена дорога, идущая напрямую параллельно делающей здесь полукруглую петлю Усе. На карте не видно, вездеходка это или оленья ворга, но, в любом случае, она позволяет срезать участок Усы непонятной проходимости и выйти в долину этой реки выше хребта, где она (долина) широка и заболочена. Длина этой «срезки» - около 7 км, а дальнейший путь по долине Усы вверх (еще 5 км) приведет к правому ручью Перевальный (здесь надо обратить внимание на то, что в 400-500 метрах от Перевального ручья Усу перекрывает 3-метровый водопад), по долине которого маршрут выведет на невысокий плоский перевал в долину речки Крестовая. Потому я и назвал этот путь Крестовым. Мои собственные беседы с работавшими на Крестовой реке геологами убеждают меня в неслучайности такого названия: геологами были отмечены и расположение крестов на этой реке, и другие находки и артефакты. Весь путь вдоль реки Крестовой, от устья Изъяшора и до впадения Крестовой в Немуръеган составляет около 30 километров (дневной переход оленщиков), не содержит больших перепадов высот и идет по малокаменистой местности. Речка Немуръеган уже способна к сплаву по ней; через примерно 10 километров она сливается с рекой Лонготъёган и следуют дальше вниз до Оби под этим именем, доставляя путнику хлопоты в виде порогов только уже на предравнинной части своего пути. Лонготъёган не делает таких гигантских петель, как Щучья, поэтому путь через этот проход более короток и прям, нежели через все, описанные выше, пути. Впадает Лонготъёган в Обь в 50 км ниже Обдорска-Салехарда. Последняя ремарка: этот перевал не описан, к сожалению, в современной библиотеке туристических маршрутов [6], хотя там есть описание соседних перевалов, дающих возможность оценить не только описанные переходы, но и их комбинации.
3.3.2. Проходы из Ельца. Примерно в 70 километрах ниже слияния Большой и Малой Усы ставшая просто Усой река примет слева новый приток – Елец. Приток достаточно мощный, что принявшая его Уса поворачивает к западу. Смотрим проходы Ельцом. Елец – довольно большая река, хоть и достаточно мелкая; она не содержит порогов и идет по достаточно низкой долине, открывая проход в долину Обской Соби. Елец способен к движению шестами и бечевой, с проводками по мелководьям, вплоть до его левого крупного притока – Хороты (впадающей у одноименного разъезда на построенной в середине 20-го века железнодорожной ветке Воркута – Лабытнанги). У устья Ельца в Усу мы находим деревню Елец, основанную зырянами-ижемцами в самом начале 19 века, но это как постоянное поселение; нет сомнения в существовании тут зырянского, возможно, временного поселения, и ранее этого времени. Построенный позже – в 20-м веке – поселок Елецкий – лагерный пункт и база для строительства железнодорожной ветки. Избрание этого прохода для железнодорожного пути – несомненный факт в пользу того довода, что именно на этом проходе мы можем наблюдать наименьший перепад высот: урез воды Перевальных озер на водоразделе Ельца и Соби – всего лишь 150 -160 метров над уровнем моря, тогда как высоты описанных ранее проходов имеют отметку в районе 250-ти метров или выше. Поднимаясь по Ельцу (потерявшему без Хороты и правых притоков половину своего водотока) еще выше, мы попадаем в достаточно мелководный верхний Елец, в большую воду движение возможно и по нему, вплоть до его поворота в (из! мы против течения сейчас идем) горы – там, где он принимает продолжающий широтное направление ручей Хребет-Шор. Тем не менее, даже в малую воду здесь возможно движение: долина Ельца от устья Хороты и до устья Хребет-Шора достаточно широка и имеет явно выраженный тундровый характер, позволяющий здесь двигаться на оленях. Вот как Собь-Елецкий проход выглядит на схеме.
Рис 13. Собь-Елецкий проход
Расстояние волока по сквозной долине рек Ельца и Соби (берущих, кстати, своё начало в одном массиве Райиз) – примерно 6 километров, перепад высот – минимален. Собь от того места, где в нее упирается овал прохода – мелка, но более полноводна, чем Елец, и до самого Харпа не содержит экстремальных препятствий. От Харпа же Собь – вполне подходящая для сплава река даже в меженное время: это одна из самых популярных сейчас сплавных рек на всём Полярном Урале. Заключенная в овал территория – заболоченная тундра, в пространстве которой есть семь перевальных озер, соединенных протоками; в большую воду возможно движение и по ним.
Нет никакого сомнения, что именно этот проход был самым старым и наиболее используемым для транзита маршрутом. Настолько используемом, что на Оби, у впадения в нее Соби, образовалась достаточно мощная застава Катравож, а в верхнем течении Соби, в непосредственной близости к проходу (чуть выше Харпа) наши проводники указали нам место еще одной заставы. Тем более кажутся странными приведенные ранее слова Шренка о том, что известный под названием Большого Прохода у русских и Гарка Матулова у самоедов проход перестал использоваться из-за своей удаленности, высоты и сопряженных с этими обстоятельствами трудностями, в пользу более южного, ведущего в Сыню. Здесь надо сделать несколько замечаний: во-первых, названия Хара- и Арка- Маталлоу мы чуть ниже встретим, и они будут означать другие проходы. Но давайте помнить, что «Гарка» – слово, похожее по звучанию на «Большой» («ер»), а «Маталоу» - перевод слова «переход». Эти названия могут служить именем собственным, но также могут быть просто обозначением места перехода. Другое замечание интереснее: как мне кажется, причина поиска и выбора обходных, более южных путей, лежит не в сложности этого пути, а в прямо противоположном аспекте. Ничто так не замедляет процессы движения, торговли и развития вообще, как бюрократические препоны. Самое страшное препятствие на пути купца – не географические трудности, высоты и мелководья, не погоды, а границы, таможни и пошлины. Именно простота и доступность этого прохода делает его объектом пристального контроля: на выходе этого пути – застава Катравож (десятину отдай). На середине – застава у Харпа. А на самом входе – ижемская деревня. Хочет купец, не хочет, но он вынужден прибегать к услугам ижемцев-перевозчиков, чутких к заработку; без сомненья, на этом пути не могла не образоваться монополия ижемцев на перевоз, а монополия – хороший повод взвинтить цены. Так что, коли вы купец, считайте, что проще, - отдать там и сям пошлину, да заплатить за оленей втридорога ижемцам, или, на свой страх и риск, пройти другим маршрутом, более сложным и долгим, но с помощью немеркантильных самоедов или нуждающихся в вашем товаре за сходную цену остяков. Впрочем, экономический анализ не является целью настоящего обзора. Что же до географии, то застава Катравож, конечно, контролирует устье Соби, а, значит, и Обь. Но Обь тут течет протоками, и уж если вы решились обойти таможню, то и Катравож обходите по восточной Хосхорской Оби или еще восточнее – по Оби Игорской, текущей в 20-ти верстах к востоку от основного русла Большой Оби.
Давайте вернемся в горы, поскольку основной ниткой Собь-Елецкого прохода переход из Ельца в Собь не ограничивается. Поднявшись по Ельцу к Хороте, вы можете повернуть и в нее. Хорота столь же проходима, как и верхний Елец, примерно до того места, где эта река «собирается» из нескольких ручьев, два из которых ведут к проходам – Янас –Шор (чуть ниже по течению Хороты) и Вон-Кур-Юган. Схема переходов на рисунке ниже.
Рис 14. Проходы Арка-Маталоу, Хара-Маталоу и Макар-Рузь
Проход Арка-Маталоу приведет путника к одному из истоков реки Хараматалоу, перевал Хара-Маталоу – к другому ее истоку из озера Монта-Лор. Потеряв на 6 километрах достаточную высоту, ручей Хараматалоу станет сплавной рекой, в своем нижнем течении – порожистой (с порогами Титова и Гагарина) и впадет в полноводную и равнинную в этом месте Собь. К третьему, обозначенному мной на схеме перевалу, Макар-Рузь, надо подниматься по самому Ельцу, повернув от рассмотренного нами впадения ручья Хребет-Шор направо, в горы. Елец тут уже совершеннейший ручеек, как и текущий по ту сторону ручей Куз-Ты-Вис, впадающий в Макар-Рузь, тоже еще маловодную горную реку, которая станет сплавной еще через полтора десятка километров. Этот проход нам интересен с точки зрения топонимики: сложно за его названием не увидеть вполне себе русского Макара.
Все три этих прохода объединяют их свойства: подходы к ним идут, что с той, что с другой стороны, по долинам маловодных рек и ручьев, долинам, позволяющим двигаться по ним на оленях, но не на лодках. Сами перевалы лежат в области высокого Обского массива Уральских гор, составляющей частью которого является Пай-Ер – высочайшие для Урала горы с высотами более километра. Набор высоты непосредственно на водоразделе тоже весьма значителен: перевальные седло Арка-Маталоу находится на отметке около 500 метров, Хара-Маталоу в районе 450, Макар-Рузь – тоже около 500. То есть, если проводники Шренка имели в виду эти проходы, то Шренк, безусловно, прав относительно их трудности и погодной зависимости. Вместе с тем, прохождение их, как перевалов в горном, техническом смысле, сложности не представляет. Остается вопрос, зачем их использовать для транзитного движения при наличии Собь-Елецкого прохода, тем более, ни ижемского Ельца, ни Катравожской заставы они не обходят. Обходят заставу у Харпа; возможно, ижемцы не будут терять время на проводку путника этими путями, оставив его на попечение хозяевам этих гор – остякам? Еще одно преимущество – эти три прохода короче первого, выводят они напрямую к основанию «петли» Соби. Но и только. Но в списке Гофмана, тем не менее, значится проход Пай-Ер, под номером 11.
Еще одно побочное замечание относительно перевала Макар-Рузь. Из истоков этой реки другой перевал с таким же именем ведет к верховьям Соби. Никакой транзитной нагрузки этот второй Макар-Рузь нести не может – оба его борта принадлежат бассейну Соби. Но именно этот перевал изначально был назван геологами Конгорским; по неизвестной мне причине название Конгорский перевал теперь иногда применяется и к Собь-Елецкому проходу в целом.
Но давайте снова вернемся к Усе. Спускаясь вниз по ней от Ельца, мы встретим справа два мощных притока – Воркуту и Сейду; последняя вновь повернет Усу на юг, вдоль Уральских гор. Между Воркутой и Сейдой Уса примет и левый приток, реку Кечьпель. Эта река тоже ведет своей долиной к Уральскому хребту, но стекает она с массива Пай-Ер, а перевалы через этот массив более сложны и даже носят пусть и простой, но категорийный (1А) характер, так что рассматривать, как пути движения, мы их не будем. (Впрочем, это тоже допущение: так, автор этих строк, увешанный веревками и крючьями, имел удовольствие на такого рода перевале на Кавказе встретить идущую навстречу древнюю старуху с коровой на поводке, но это снова другая история). Примерно через сотню километров вниз по Усе от Сейды мы и встретим мощный, сравнимый с самой Усой, левый приток – Лемву. Она и станет базой описания оставшихся проходов. Здесь мы должны еще отметить, что из трех классиков – Гофмана, Шренка и Крузенштерна, с нами остался только Гофман, с неописанными пока нами проходами 6-10. Вот ими и займемся, призвав (для массовости) и в поисках соответствий названий еще некоторых его современников. Но по порядку.
3.3.3. Проходы бассейна Лемвы. И для начала – схема этого района.
Рис 15. Схема рек и проходов бассейна Лемвы
Красным на этой схеме я обозначил «магистрали» - Усу и Обь (с протоками). Фиолетовым – реки, которые в этой части мы не будем рассматривать: Собь и Елец мы уже посмотрели, а собственно Лемва, что выше впадения в нее Харуты, выходит за пределы зоны нашего рассмотрения. Ну а синие – это наши пути к проходам. Собственно, три основных притока Лемвы, - Юнъяха, Пага и Харута, и их притоки на западе приведут нас к двум основным левым притокам Оби – Войкару и Сыне. Чтобы не загромождать рисунок, я не стал подписывать притоки «второго уровня», мы посмотрим на них на более подробных схемах. Но я не смог отказать себе в удовольствии подписать Колокольни, уж простите. Так последовательно и пойдем, опять с севера на юг и с запада на восток. И еще замечание: во времена Гофмана в устье Лемвы находилась изба Попова; предшественники Гофмана (например, Антал Регули,[6]) указывают на несколько изб в этом месте и определяют его, как место торга пустозерцев и зырян с пришедшими с восточного склона остяками.
3.3.3.1 Река Юнъяха. Юнъяха впадает в Лемву всего в пяти километрах от устья самой Лемвы в Усу, и практически на всем своем протяжении сохраняет параллельное Усе направление. Поднимаясь по ней вверх, мы последовательно пройдем устья стекающих с гор ее левых притоков – Пальник-Ю, Грубею, Мал. и Бол. Ниедзъю, Лохорту, Мал. и Бол. Хойлаю. На всем этом 100-километровом отрезке Юнъяха – спокойная и достаточно полноводная река, теряющая, конечно, с каждым своим притоком при движении вверх изрядную долю водотока. По современным описаниям, Юнъяха – туристическая сплавная река не только от Большой Хойлаю, но и на десяток километров выше. Но мы с вами повернем в Большую Хойлаю, более полноводную в месте впадения ее в Юнъяху, чем последняя.
Проход Хойлу. По Большой Хойлаю возможен подъем (или сплав, если в обратном направлении) вплоть до ее истока сначала из озера Хойлаты, достаточно крупного. Сверху в это озеро впадает протока из озера Верхняя Хойла. Эта протока (Хойлавис) также позволяет проводку лодок, имея в ширину 25 метров и до полуметра глубины, хотя перепад между озерами составляет порядка 50 метров на 5-километровом расстоянии. Озеро Верхняя Хойла отделено от лежащего к востоку безымянного озера всего лишь 150-метровой водораздельной перевальной перемычкой с перепадом высот менее 15 метров, так что этот путь – один из немногих, где путник может избежать перевозки лодок и товаров оленями, а современный турист может пройти водораздел не разбирая плавстредств. Общая высота перевала – 415 метров, грунт подходов относительно мягкий, слегка подболоченный. Собственно, это и есть переход Хойлу у Гофмана (номер 9) или Hoila perechod у Регули. Полуторакилометровый ручей-протока соединяет восточное перевальное озеро с озером Ыджидхойлаты, вытекающая из которого к югу река Хойла (sic!) уже от этого места позволяет проводку судов.
Рис 16. Проход Хойлу
Через 10 километров от этого места Хойла принимает ряд притоков и, сливаясь с Бур-Хойлой, становится рекой Тань-Ю, а еще через 5 км Танью принимает реку Лагортаю (не путать с соседней Лохортой). Танью – сплавная некатегорийная по туристическим меркам река, содержащая, конечно же, перекаты, но столь приятная, что стала одной из популярнейших сплавных речек этого региона. Танью впадает в озеро Варчаты, из которого вытекает уже Варчатывис – спокойная и равнинная протока в реку Войкар, приток Оби. Надо сказать, что чуть выше этого впадения (в 7 -10 км) в Войкар последовательно впадают (а вернее, образуют его) Кокпела (с Погуреем) и Лохорта, - к этим названиям нам суждено будет вернуться. А сам Войкар ниже полноводен, глубок (хотя на нем и есть перекаты) и, говорят, необычайно красив. Впадает Войкар в Горную Обь, образуя большое озеро Войкарский Сор вблизи селения Мужи. Это крайне важный переход, во-первых, своей простотой, а во-вторых – наличием парного указателя (Хойла – Хойлаю), что делает его несомненным фаворитом среди многих других проходов. Ну и селением Мужи, игравшим роль пункта мены и бывшим местом ярмарок.
Логортский проход. Вернемся к Юнъяхе и станем спускаться по ней в обратном (южном) направлении. Следующий приток, открывающий проход в Азию, случится у нас в 25 км ниже Большой Хойлы. Это левый приток Юнъяхи, река Лохорта. Подъем по этой реке, достаточно быстрой и изобилующей перекатами и шиверами, возможен примерно на 17 км от устья (спуск по ней сплавом практикуется туристами и не считается категорийным), до места образования собственно Лохорты слиянием равнозначных Средней и Левой Лохорты, первая из которых сама принимает в километре от слияния Лохорту Правую. Нам понадобятся обе – Средняя и Левая. Сначала Средняя.
Рис 17. Логортский проход
От своего устья Средняя Лохорта течет по широкой заболоченной равнине; потеряв воды Правой Лохорты она становится маловодной, но проходимой до ее выхода из Лохортинских Холмов. Течение на выходе и в проходе Холмов – быстрое и даже бурное, но и оно позволяет проводку судна до следующей плоской долины, где она растекается по заболоченному ровному участку протоками, с образованием небольших озер. Движение по ним возможно до протоки, образующей ее исток из озера Малая Лохорта. Ручейки, стекающие по низкому и пологому водоразделу приводят по заболоченной, с выходами каменей, плоской долине длиной в километр к водоразделу. Перепад высот тут между урезом воды озера и седлом перевала – около 10 метров, высота самого перевала – 310 метров. В 200-х метрах за седловиной вдоль водораздела течет ручей Лохортаёгарт, плоский заболоченный спуск которого менее, чем через километр, приводит в первое озеро, соединённое последовательно протоками с еще парой озерец. Теряя около 50 метров высоты, протоки и ручей через 8 километров приводят к месту, откуда возможна проводка судов в заболоченной долине, общей со стекающего от следующего прохода рекой Большая Лохорта. С этого места возможен сплав (с известной долей проводок по мелководьям, иногда – с разгрузкой судов) по Большой Лохорте вплоть до ее впадения в Войкар. Дальнейший путь совпадает с Проходом Хойлу.
Альтернативой Логортскому проходу по реке Средняя Лохорта может служить путь Левой Лохортой (на схеме выше – нижний безымянный овал). Но путь Левой, более мелководной и перекатистой Лохортой сложнее: при пересечении этой рекой Лохортинских Холмов река превращается в сплошной перекат. Вместе с тем, выше переката река течет в спокойной, сильно заболоченной равнине с множеством озер. По этой долине путник подходит к озеру Большая Лохорта, соединенному протокой с верхним озером. В верхнее озеро впадает безымянный ручеек, открывающий переход в реку Большую Лохорту. Склоны этого перевала также пологи, травянистая подложка подболочена, и сложности к проходу водораздел не представляет. Но от Логортского прохода этот перевал отличает значительно бо́льшая высота – его седло находится на уровне 447 метров. Дальнейший спуск, с потерей излишне набранной высоты, приводит к одному из ручьев – истоков Большой Лохорты, спуск по долине которой до впадения в нее ручья Лохортаёгарт мало отличается от спуска последним.
Чтобы завершить с Логортским проходом, обратим внимание на топонимику. Как и в проходе Хойлу, тут налицо парная топонимика рек, ведущих к водоразделу с обеих сторон – Лохорта. Что касается значения слова Лохорта, то принято считать его переводом с ненецкого «быстрая, бурная, бурливая вода». Вместе с тем, известен хантыйский (остяцкий) род с самоназванием лахорта-хаби, обитавший в этих местах. Впрочем, непонятно, что тут первично. Само название Логортский проход было впервые упомянуто венгерским путешественником А.Регули; особенно интересна надпись на его карте, соответствующая западной (Усинской) Лохорте. Там она названа Лабазной рекой. У Гофмана нет упоминания Лохорты, вместе с тем, именно Логортскому проходу мне хочется поставить в соответствие 10-й проход в его списке – Лорто.
По Юнъяхе есть еще ряд левых притоков, ведущих к водоразделу, но у нас нет желания рассмотреть их все. Поэтому при нашем движении к югу пропустим Большую и Малую Ниедзъю и Грубею. Проходы из долин этих рек высоки, набор высот на этих перевалах превышает 500 метров. Последний на Юнъяхе приток, ведущий к проходам – речка Пальник-Ю, своими верховьями выводящая к трем перевалам в Малую Лохорту, которая, сливается с рассмотренной выше Большой Лохортой системы Войкара. Все три прохода – Южный, Средний и Северный невысоки (350 северный и 370 средний и южный), с пологой и заболоченной седловиной. Поскольку никаких указаний или сведений о движении тут у меня нет, вернемся к Юнъяхе, а по ней и к Лемве.
3.3.3.2. Река Пага. Следующий после Юнъяхи приток Лемвы – Пага. В 17 километрах от устья Паги в Лемву Пага примет слева Кокпелу; это – очень важная для нас река, отметим ее и пойдем дальше вверх. Еще через 50 километров в Пагу, сохраняющую тут направление на северо-восток, то есть, примерно параллельно и Юнъяхе, и Усе, вольется слева (орографически) река Погурей. Оставив соблазн посмотреть, к каким проходам ведут верховья самой Паги, повернем в Погурей. Надо сказать, что все 70 километров Паги, как раз до впадения в нее Погурея, вполне пригодны для движения водой; на Паге нет порогов, хотя от проводки судов по широко разлившимся и мелководным участкам и тут не обойтись. В обратном направлении по Паге возможен сплав.
«Пирбейский» проход. Погурей в месте своего впадения в Пагу выглядит если и не более полноводным, то уж точно равным последней; подъем по нему начинается с плавного поворота к югу. Вся длина Погурея – 23 километра, возможность буксировки лодок по Погурею вызывает вопросы. Но долины Погурея и стекающих в него ручьев – излюбленные летние пастбища остяков-оленеводов; говорят, что в походе по Погурею и сейчас можно встретить 3-4 стада. Верхняя часть реки, ставшей ручьем, протекает по подболоченной и не сильно наклонной равнине, плавно переходящей в перевальное верховое болото. На схеме ниже показаны четыре варианта возможных проходов,
Рис 18. «Пирбейские» проходы (Погурей-Погурей)
все они имеют высоты от 510 до 530 метров, широкие заболоченные седловины и пологие склоны. И все они ведут в реку бассейна Лохорты – Войкара с тем же именем – Погурей, - что и приведший нас к ним Погурей бассейна Паги – Лемвы – Усы. Так что налицо признак одного названия. Но я еще и «Пирбейским» его обозвал. Ну так это не я, это Регули: «Кроме того, можно упомянуть о Пирбейском переходе, через который, однако же проезжают очень редко…»[6]. В указанном месте речь идет о бассейне Паги (Paha-jaha), верховья которой тесно смыкаются у Регули с истоками реки Pirbi. Кроме того, применительно к этой местности указывает название ручья Пирби и Гофман: в его описании ручей Пирби вытекает их одноименной горы. Сопоставляя его путь, очень хочется считать, что гора и ручей Пирби – это гора и ручей Погурей. Но двойное название Погуреев мне больше не дает покоя.
«Колволовский» проход. Если с предыдущим путем нам нужно было гадать, то с этим проходом все достаточно понятно, хотя такого названия на современных картах нет. Прелесть в том, что Гофман прошел именно им. Давайте вернемся снова по Паге вниз к тому месту, где мы отметили впадение в нее слева Кокпелы. Кокпела в месте впадения равноценна Паге, и путник может начать по ней подъем на лодках. Кокпела (у Регули – Коппола, у Юрьева (топограф Гофмана) – также Коппола) по-другому называется Гофманом Колволою, со ссылкой на зырян-ижемцев. Гофман приводит и остяцкое название реки – Мудаси-Есъ-Йожем-Йоган. Давайте по ней подниматься. Начало подъема по Кокпеле от устья знаменуется сплошным 2-километровым перекатом, однако затем река приобретает спокойный характер, чередующийся, впрочем, перекатами; зоны «глубокого спокойствия» также чередуются отрезками, на которых река растекается по широкой долине островами, где лодки придется проводить, опасаясь при этом оступиться в яму 2-метровой глубины. Характер реки не меняется до впадения в нее, примерно в 40 км от устья, притока Тумбялава, который нам снова надо запомнить, чтобы к нему вернуться. Это примерно половина пути к водоразделу. Потеряв с Тумбяловой половину своего водотока, Кокпела начинает капризничать, чаще растекается перекатами и островами, постепенно выходит из зоны лесов. Пройдя прижимистые Самсоновы горы, Кокпела снова входит в широкую заболоченную долину, меняет свое направление на северное (а мы идем по ней навстречу, к югу) и принимает с гор правые (орографически) притоки – Нижнюю, Среднюю и Верхнюю Кокпелу. Туристические описания «позволяют» сплавляться от Нижней Кокпелы, но для проводки судов, возможно, подойдет и участок от Нижней и до Верхней Кокпелы. Отсюда примерно 6 километров предстоит подниматься по реке, текущей среди сильно пересеченных берегов широкой заболоченной долины, плавно поднимающейся к подошве отрога. Пройдя по узкой долине отрога (говорят, с удивительными по красоте и формам останцами), река снова оказывается в заболоченной долине, ведущей к широкому, травянистому и заболоченному седлу высотой 325 метров. Травянистая долина перед перевалом (как и за ним) столь хороша, что является излюбленным местом выпаса оленей остяками. Схема Колволовского прохода приведена ниже.
Рис 19. Колволовский проход
Перевальное седло столь широко и полого, что из расположенного на нем верхового болота вытекают два ручья, расстояние между которыми, по свидетельству Гофмана, не превышает 200 шагов. Этот второй ручеек, названный Гофманом Лире – на нашей карте ручей Первальный, один из истоков Кокпелы восточной. Спуск по Перевальному ручью проходит в узкой, но пологой долине, приводящей через 7 километров к слиянию с основным истоком Кокпелы восточной. От этого места, похоже, вниз по Кокпеле возможна проводка судов, а от выхода Кокпелы из гор (еще через 10 км) – сплав. После выхода Кокпелы из гор еще через 5 км она примет … Тумбялаву! Другую Тумбялову, восточную. И соединенным потоком потечет дальше, чтобы принять Погурей и влиться в Войкар, как мы и писали раньше. Всем хорош этот путь, и невысок, и не сложен, настолько, что пользовались ими все предыдущие путешественники; да и сейчас местные жители продолжают им пользоваться, и не только на оленях, но и по проложенной через перевал вездеходной дороге. Чтобы закончить с этим проходом, гляньте еще раз на схему. Отследите путь Перевального ручья, в который из Колволовского прохода ведет одна нитка. Другая нитка его вытекает из перевального болота соседнего перевала, куда с другой стороны приводят верховья Верхней Кокпелы. Это альтернатива, но она существенно выше – 490 метров. Впрочем, присмотревшись к карте, вы найдете и другие переходы. Но Колволовский, обозначенный Гофманом номером 8, всяко положе, ниже и проще. И единственный, похоже, его недостаток – 30-километровая езда по пересеченным и заболоченным долинам истоков составляющих его рек на оленях. Но и эта дистанция близка к суточному переходу. И да, путь этот не самый прямой, оттого у Гофмана и есть особо выделенный прямой переход. Но найдем и его.
Проход Тумболова. Это второй из обозначенных Гофманом проходов, пройденных им самим. В «списке» он под номером 7, и для его прохождения нам надо вернуться к тому месту, где в только что пройденную нами Колволову-Кокпелу впала Тумбялава (так – на современных картах; у Гофмана – Тумболова). Место впадения Тумбялавы обозначено 8-метровой «пирамидой» - объектом достаточно правильной формы, возвышающимся над абсолютно ровным пространством места впадения. Происхождение пирамиды неизвестно. Тумбялава заметно у́же и маловоднее Кокпелы, а устье представляет собой крайне мелководный перекат посреди широко растекшихся речек. Водно-туристического описания Тумбялавы у меня нет, так что пойдем «на глаз». Сначала река протекает по некрутой впадине безлесного участка, в широком русле, растекаясь по которому имеет глубину на грани между проводкой волоком и переносом. Но затем попадает в отроги, где русло сужается и углубляется до достаточной для проводки глубины. До отметки высот в 300-330 метров, Тумбялава, похоже, допускает проводку, но течет в широкой, подболоченной травянистой долине, допускающей оленью езду. Выше этой отметки долина сужается и поворачивает к югу между двух массивов 800-метровой высоты (гора Игяйдейтайкев). Перевальный взлет на расстоянии в 1200 метров набирает 90 метров и плавно переваливает в соседнюю долину, теряя на 3,5 километрах 150 метров высоты. Высота седла перевала 510 метров. После спуска к отметке 316 метров стекающий с перевала ручей сливается с параллельным ручьем – истоком реки Игядейёган – другое название восточной Тумбялавы, - откуда возможна проводка судов. Дальше восточная Тумбалава течет в широкой (километровой) долине, пока не прорежет отроги хребта 200-метровой долиной и не вырвется из гор. Здесь Тумбялава - уже вполне сплавная река, в предгорье поворачивающая к северу, чтобы слиться с Кокпелой (восточной). Дальше движение совпадает с таковым предыдущего прохода. Схема этого прохода на рисунке ниже.
Рис 20. Проход "Тумболова"
Таким образом, мы «расправились» со всеми значимыми проходами, ведущими из притока Лемвы Паги в другую часть света. Но Боги Географии распорядились так, что и с другой стороны хребта это был последний переход, ведущий в Обский приток Войкар. Сместившись к югу по хребту всего на 10 километров, мы встретим следующий проход, ведущий, на этот раз, в бассейн Обской Сыни. И снова он будет снабжен указателем, хотя и не упомянут Гофманом. Чтобы попасть в него, нам надо вернуться на западном склоне к Лемве и подняться по ней к следующему притоку – Харуте.
3.3.3.3. Бассейн Харуты. Харута впадает в Лемву опять же справа, всего в 15 километрах выше по течению устья Паги. К месту впадения Харуты Лемва приводит широкой полноводной речной дорогой, текущей среди леса. У места слияния Харута сопоставима с Лемвой, но подъем по Харуте (после небольшого устьевого зигзага) сохраняет южное направление, тогда как Лемва отклоняет путь к западу. Здесь мы и простимся с Лемвой: несмотря на то, что она также открывает переходы через Урал, мы их не будем рассматривать, поскольку они уведут нас из зоны нашего анализа. Но и Харута не даст нам скучать, открыв целых три прохода, каждый из которых будет снабжен указателем. Нет, к Лемве мы все же вернемся, когда пройдем, наконец, последний, самый южный в нашем рассмотрении проход: Лемва нам поможет сопоставить картографическое название этого перехода со списком Гофмана. Но по порядку. Примерно 40 километров вверх от устья пройдут по Харуте в спокойном плавании среди лесных берегов; конечно, будут и мелководья, и разлившиеся плёсы. Здесь Харута примет слева большой приток – Северную Колокольню, впадающую бурным и быстрым перекатом. Эта Колокольня нам крайне важна, запомним ее. Именно Колокольня будет продолжать прямой путь к югу, к своему переходу; мы же последуем вверх по Харуте, повернувшей наш путь к востоку. Харута, потеряв Колокольню, станет мельче; выше она потеряет еще и воды реки Няньворгавож, но не потеряет своих судоходных качеств. Примерно через 12 километров она приведет нас к следующей развилке. Собственно, здесь сливаются воды Северной Чигимхаруты (она севернее, правее орографически), выдерживающей восточное направление нашего пути, и Северной Харуты (забирающей путь к юго-востоку), образуя просто Харуту. Запомним опять эту развилку и пойдем дальше, вверх по Северной Чигимхаруте.
Сынский проход. Из двух последних она более полноводна; туристические описания позволяют считать ее сплавной от самых истоков, определяя сложность сплава, как 1-2 категорию, то есть, способную к движению не только на рафтах, но и на байдарках, и на лодках. Северная Чигимхарута плавно обходит с севера боковой массив с высшей точкой Верх.Харута по широкой долине с участками горных лесов и огромными пастбищами. Достигнув отметки в 300 метров по высоте, эта река входит в узкий каньон поперечной долины, прорезающей отроги главного хребта. Описанные ниже долины – излюбленное пастбище для оленеводов – остяков: сюда они пригоняют (каслают) оленьи стада с Обских низин в начале лета; высокогорные пастбища хороши в летнюю пору тем, что постоянные ветра с гор сдувают мошку и гнус, позволяя оленям чувствовать себя уютнее. В конце лета оленьи стада перегоняют снова в нижние долины: пастбища там более тучные, а полчища летучих насекомых к этому времени заканчивают своё гнусное существование. Но отвлекся. Пройдя сузившийся до 500 метров участок межгорной долины, путник встречает новую развилку: Чигимхарута вытекает тут из продольной долины с севера, тогда как с юга, с гор, стекает ручей Кушвож. По нему нам надо подняться в горы, по узкой, кое-где обрывистой, ущельеобразной долине на 7 километров, набрав на этом пути примерно 90 метров высоты. Ручей вытекает из перевального озерца, расположенного на широком, сильно заболоченном седле перевала. На расстоянии в полторы сотни метров расположено другое озерцо, из которого вытекает ручей на восточную сторону. (Гурский в своих дневниках не видит этого расстояния, для него ручей вытекает из того же озера). Высота этого прохода – 430 метров. Собственно, этот ручей и есть исток другой, восточной Чигимхаруты (на картах она просто Чигимхарута), а плавный спуск с перевала по широкой подболоченной долине этого ручья постепенно (максимум – через 10 километров) приведет к месту, с которого собравшая ручейки с гор и наполнившаяся водой Чигимхарута станет сплавной. Дальше путь этой Чигимхарутой приведет по неширокой долине к выходу из гор, где, слившись с рекой Пожемаю Чигимхарута станет просто Харутой. От этого слияния и до следующего, когда к реке придет другой левый приток – Лаптапай, - примерно 15 километров спокойного (в том смысле, что с перекатами и проводками, но без порогов) сплава. От слияния Харуты и Лаптапая эта речка получает название Сухая Сыня, слияние которой с Мокрой Сыней образует Сыню, вполне себе спокойную, равнинную, а в нижнем своем течении и ныне судоходную реку, один из главных в этих местах Обских притоков. Схема этого и следующего проходов– на рисунке ниже.
Рис 21. Сынские проходы
Впрочем, местность тут такова, что Сынским мог быть и другой проход – непосредственно в истоки Мокрой Сыни.
Альтернативный Сынский проход. Чтобы попасть к нему, нужно вернуться к развилке Севрной Чихимхаруты и Северной Харуты и подняться вверх по последней. Эта река также позволяет сплав по ней, течет по более широкой долине, вплоть до места, где Северная Харута сливается с ручьем Хальмервож. Путь надо продолжать по долине этого ручья, достаточно широкой, пологой и подболоченной. Судя по карте, проводка судов по этому ручью также возможна практически до начала пологого перевального взлета, то есть, примерно еще около 10 километров. Сам перевал достаточно полог, хоть и выше предыдущего (510 метров), но также обладает широкой седловиной с пологим спуском к стекающему тут с бортов перевала ручейку – истоку Мокрой Сыни. На схеме этот проход обозначен нижним черным овалом. Сама же Мокрая Сыня течет тут в пологой широкой долине и становится способной к сплаву уже через 5-8 километров от перевала. Дальнейший путь по Мокрой Сыне – чередующийся сплав и проводка судов по широкой травянистой и подболоченной долине между гор; на выходе из гор река принимает справа Колокольню и становится полноводной и равнинной, пока не сольется с Сухой Сыней в просто Сыню.
Читатель, склонный рассматривать карты, найдет еще пяток вариантов переходов в этой местности; все перевалы тут пологи и не представляют никаких технических сложностей. Вместе с тем, именно эти два прохода представляются мне наиболее удобными, а первый из них еще и снабжен указателями.
Из всех, запланированных мной к рассмотрению, проходов, у нас остался один, самый южный. И, как мне кажется, самый интересный и один из самых важных. Во-первых, он самый короткий, он ведет из одного бассейна в другой практически по прямой. Во-вторых, он снова снабжен двойным указателем – реки с обеих сторон снова имеют одно и то же имя. В-третьих, впервые после Лабазной реки это название – русское. Ну и в-четвертых, ряд косвенных «улик» дают мне право заподозрить его присутствие в списке Гофмана под номером шесть.
Проход «Колокольня», или Короткий проход. В списке Гофмана он (возможно) снабжен именем Янема. Возвращаемся к тому месту на Харуте, где она, недалеко от своего устья, приняла слева Северную Колокольню. Впадающая бурным перекатом в Харуту Северная Колокольня по водности значительно меньше Харуты; описания этой реки у меня нет. Вместе с тем, картография позволяет предположить возможность подъема (не без проводки судов) и по ней, вплоть до достижения ей предгорий, где она входит в наклонную долину между отрогами главного хребта и отдельно стоящей вершиной правильной формы. Это и есть гора Колокольня; ее отдельное расположение может служить хорошим ориентиром для путника. Впрочем, существует мнение, что таким же именем зыряне называли и гору Грубеиз – главную в этих местах и также похожую на пирамиду гору высотой в 1435 метров в главном хребте к югу от перехода. Пройдя широкое ущелье первой горы Колокльни, река широкой (сужающейся лишь в самом конце) долиной ведет плавно вверх, выводя к плоской горной заболоченной равнине. Узкий проход из нее выводит протокой в озеро. От этого озера обозначенная на карте широкой, протока ведет в перевальное озерцо. Гребень шириной в 160-180 метров и высотой в 30 метров с запада и 20 с востока – седло перевала. Этот перевал высок – его высота над морем – 610 метров. Плавный спуск на восток ведет по широкой долине с двумя бессточными озерами, а третье дает исток ручейку, стремящемуся вниз, и еще через пару небольших озер он приводит в озеро Колокольня. Это большое (диаметром до полутора километров) озеро на высоте 540 метров и на расстоянии 3 километров от седла перевала, дает начало реке Колокольня (южная); позволяющей сплав прямо от ее истоков из озера. Примерно через 15 километров река приведет в широкую долину, станет полноводной (хоть и быстрой) и вырвется на равнину предгорья, где сольется с Мокрой Сыней. Вот как это выглядит на схеме:
Рис 22. Проход «Колокольня», или «Короткий проход»
Почему я позволил себе соотнести этот проход с Гофмановским проходом Янемой? Дело в том, что отряд Стражевского из экспедиции Гофмана исследует эти места в 1848-м году: «12-го и 13-го подвинулись они немного далее к югу и в последний день разбили свои палатки между южным притоком Харуты, Нанг-Ягою и западным Янема-Ёганом (по обдорски Грубе-Ёган, по самоедски – Янема-Яга), к югу от прохода Янемы (Короткого)» [4]. На современных картах Грубе-Ю (с притоком Грубеювож) – первый приток Лемвы после Харуты. А соседняя с ним долина – долина последнего притока Харуты, реки Воравож. Скорее всего, Грубеювож это и есть Грубе-Ёган Стражевского, но тогда Нанг-Ю – это современный Воравож, и он принадлежит бассейну Харуты. На схеме выше вы можете видеть предположительное место лагеря Стражевского. Но тогда этот лагерь – ближайший к югу (по хребту) от прохода, только что нами рассмотренного. И этот проход действительно короткий, см. схему рис. 15. Собственно, эту ремарку я и имел в виду, говоря о том, что к Лемве мы вернемся: Грубе-Ю – это ее река. Что касается самой Лемвы, то ее переходы мы еще рассмотрим, в тех частях, которые будут посвящены переходам в систему Северной Сосьвы Обского бассейна. Но это уже в другом обзоре.
Таким образом, в результате этого обзора мы рассмотрели наиболее значимые Чрезкаменные проходы на выбранном нами участке Полярного Урала от бассейна реки Сыни Обской системы и дальше к северу. Среди массы переходов мы старались описать лишь те, что имеют картографически подтвержденные указатели топонимики, а также ссылки на движение по ним в трудах Шренка, Гофмана, Крузенштерна и Регули.
Перед завершением этого обзора я хотел бы вернуться к его началу. Начиная с самого севера, я пообещал рассмотреть северные равнинные альтернативы горным переходам. Попробую это сделать максимально коротко.
3.4. Равнинные переходы в Обь.
3.4.1 Переход через Ямал. Мутная - Зеленая. Это, наверное, самый известный переход, морской волок на маршруте Мангазейского морского хода. Если ваш путь идет морем в Мангазею, то это самый прямой и короткий путь. Войдя в реку Мутную (Мордыяха) на западном побережье Ямала, вы в скором времени подойдете к ее правому притоку (вблизи Бованенково) – реке Сеяха. Собственно, в старой топонимике именно Сеяха продолжит называться Мутной до самого ее истока из озера Нёя-То (Малто). Река эта отчаянно петляет по ровным ямальским тундрам, но достаточно полноводна и глубока до самого ее истока для прохода морских кочей поморов (глубина истока – около полутора метров) Нёя-То (Малто) соединено протокой (широкой и глубокой) с Нёя-То (Ерто), а то, в свою очередь, с озером Нёя-То 1-е (Нгэвахыто). Южный берег этого озера отделен 250-300 метровой песчаной перемычкой 12-ти метровой высоты от озера Ямбу-То. Это и есть водораздел. Кроме трудностей плавания, перетаскивание кочей через эту косу – единственное препятствие. Кстати, на само́й перемычке есть небольшие бессточные озерца, одно из которых имеет имя. Луци-Хамо-То. Озеро погибших русских. Из южной оконечности озера Ямбу-То вытекает река, носящая у самоедов то же название – Сёяха. У русских она – Зеленая. Она еще более глубока, чем Мутная, но петляет так же отчаянно, приводя путника к восточному побережью Ямала. Я умышленно не буду приводить схему этого пути, дабы не загромождать описание. И всем этот путь хорош, кроме того, что, если цель – Обдорск, то от устья Восточной Сёяхи (Зеленой) надо возвращаться назад, по Обской Губе и Оби вверх. И это примерно 800 верст – 500 морских и 300 Обских. Но зато суда морские.
Чтобы не ходить в горы и не делать крюк, морскому путнику можно пройти в самую южную часть Байдарацкой Губы (см рис 6, самая нижняя стрелочка); туда, кстати, мы вывели маршрут самого северного и самого нелогичного перехода, в реку Байдарату (Пэдарату). Вот, давайте подойдем сюда, только не к Байдарате, а к устью лежащей в 6 км к востоку от нее реки Ензор (Ензор-Яха).
Проход Ензор-Щучья. Поднимайтесь по Ензоръ-Яхе вверх; река эта достаточно полноводна, глубока и медленна, хотя петляет не хуже Сёях. Впрочем, это свойство всех рек плоских тундровых зон. Местами здесь будут овраги и «каньоны» - высокие берега, местами – заболоченные широкие поймы. Мелкой (и то относительно, полметра воды в ней должно быть в любое время; но это при взгляде на карты) река станет только у самого верховья, где ее русло проходит в 2 км от озера Восточное Сибилето, от самого берега которого в Ензор течет небольшой ручей. Свойства этого ручья мне неизвестны; если он проходим, то между озерцом его истока и озером Сибилето меньше 200 метров, а буде нет, то 2-2,5 км, что для волока – расстояние разумное. Тем более, это плоская тундра. Восточное Сибилето – высшая точка водораздела; протокой оно соединено с оз. Сибилето, из которого вытекает речка Сибилейсе, узкая, но, судя по карте, глубокая. Впрочем, от озера до места, где она точно проходима, не более 10 км. Постепенно наполняясь, Сибилейсе впадет в крупную Хэяху, которая вскорости впадет в магистральную и уже рассмотренную нами Щучью, в самый северный нос ее огромной петли. Схему этого участка я приведу ниже, оговорившись, что не располагаю ни данными о проходимости верховий рек, ни какими бы то ни было сведениями о движении там. Так что этот переход – лишь картографическое предположение, кажущееся мне логичным.
Рис 23. Ензор – Щучья
Литература.
[1]. Киреев В.А., «На поклон к Седому Уралу», Серия «Мои кольца. Встречь солнца». Книга вторая. Москва, издательство Ridero, 2019. В электронном виде - http://www.iskru.ru/biblioteka/kireev-v-a/kniga-na-poklon-k-sedomu-uralu.html
[2]. Киреев В.А., Отчет об экспедиции РГО «Путём первопроходцев» http://www.iskru.ru/yekspedicii/proekty-yekspedicii/putem-pervoprohodcev-ot-unzhenskogo-voloka-do-obdorska/otchet-ob-yekspedicii-predislovie.html (дополняется)
[3]. Александр Шренк. «Путешествие к Северо-Востоку Европейской России через тундры самоедов к северным Уральским горам». Санкт-Петербург, Тип. Григория Трусова, 1855
[4]. Эрнст Гофман «Северный Урал и Береговой хребет Пай-Хой». Санкт-Петербург, Тип. Императорской Академии Наук, 1856.
[5]. «Путешествия П.И.Крузенштерна к Северному Уралу в 1874-76 годах». Санкт-Петербург, Тип. «Славянская Печатня», 1879.
[6]. «Путеводитель по Полярному, Приполярному и Северному Уралу». Электронный ресурс. https://pppsu.ru/
[7]. «SASGIS. Веб-картография и навигация». www.sasgis.org/sasplaneta/
[8]. Бессонов Б.В. «Поездка по Вологодской Губернии к нефтяным ея богатствам на реку Ухту». С-Петербург, Т-во. Р.Голике и Вильборг, 1908.
Читайте также
 Шум-гора. Часть 1. Знакомство. |
 Маршрут похода Курбского-Ушатого-Бражника. Полемика с Н.В.Перцевым |
Комментарии (0)
Нет комментариев. Ваш будет первым!
 |
Добавить комментарий |