На поклон к Седому Уралу. Часть 1. Между Печорой и Щугором

   Примерно в час мы попрощались с Валерием. Отличная дорога, разве что со слегка разрушенными мостами, приводит нас к шахтам. Там нет уже практически ничего – ровные, засыпанные угольной крошкой площадки,

за которыми, собственно, шахты, затопленные водой.

   Вот это и есть Кырта.

Угольное отступление. («Воркута и Кырта. Кроме угля – ни черта»)

   Когда говорят о добыче угля в приполярных регионах Коми, все имеют в виду Воркуту, и мало кто помнит о Кырте. Месторождение угля Еджыд Кырта открыто было в 1931 году (Воркута в 1930-м), хотя о существовании угля на Щугоре было известно ранее – упоминания об этом есть в книге «О горных богатствах и препятствиях к их разработке» 1881 года. Уголь в печорском регионе предписывалось добывать постановлением ЦК ВКП(б) от 23 марта 1932 года, и в этом постановлении Еджыд Кырта прописана вместе с Воркутой. И также, как в Воркуте, в Кырте в середине 1932 года начинает работать рудник… От шахт до пристани на Печоре тут 8 километров, и уголь поначалу везут на волокушах, а потом строят лежневку- узкоколейку на конной тяге. В сентябре 1932 года Троицкий райком Коми рапортует в обком об отправке первой баржи. Потом разобрались, да. Щугорский (кыртинский) уголь относился к категории газовых и имеет склонность к самовозгоранию. А, стало быть, и возить его на большие расстояния нельзя. И мощность пластов там не соответствует расчетной… Это примерно к 1938-му году выяснилось. Тогда все силы и были брошены на развитие добычи качественного воркутинского угля. Но шахты в Кырте не закрыли. В январе 1947 года обком Коми выпускает записку, в которой говорится дословно: «Несмотря на выполнение плана добычи и отгрузки угля, оснащенность шахт бассейна механизмами сильно отстает от темпов развития добычи. На шахтах Воркутуголь механизированная зарубка составляет только 67,3% к очистной добыче (выделено мной – kvas). А в Инте и Щугоругле она полностью отсутствует. По существу, нет пока механизации навалки угля на пологопадающих пластах, доставки в лавах и механизации откатки на поверхность. Преимущественной формой подземной откатки угля является конная и ручная». То есть, признавая, что 67,3 процента механизации в Воркуте недопустимо мало, партия подтверждает, что в Кырте ее нет совсем. («Совсем, Карл!»). 15 лет существуют к тому времени рудники, на которых никакой механизации нет. В общем, можно даже не рассуждать, кто и как там работает, и откуда родом разрушенные бараки Кырты. Хотя нет. Бараки заключенных были чуть в стороне. Решение о нецелесообразности дальнейшего развития рудников в Кырте принимается в 1956-м году, но еще какое-то время там идет отработка вскрытых пластов, после чего принимается решение об их ликвидации и переводе так и не дождавшихся механизации рабочих в Инту. Окончательная ликвидация предприятия происходит летом 1957 года. Итого, полтора миллиона тонн угля за 25 лет существования, в оторванном от всего приполярном месте исключительно ручным способом. В поисках информации о работах и быте заключенных, силами которых это все делалось, я наткнулся на дневник Николая Алексеевича Глазова, заключенного, бывшего врачом и даже начальником медсанчасти лагеря в Кырте. В общем, стоит найти его в сети, чтобы взглянуть на этот мир глазами заключенного врача. Он так и называется – «Кошмар параллельного мира. Записки врача». Не буду пересказывать. Самое безобидная цитата: «Мясо бывало таким тухлым, что каптер не выдерживал и выносил его на улицу, и запах распространялся на весь лагпункт. То же бывало и с рыбой. Однажды я дал кусок рыбы голодному коту. Кот есть не стал. Я же, подумав, съел». Но вот что меня еще поразило – в лагеря Глазов попал… за службу на полярной станции. Сначала на Диксоне, потом на Югорском Шаре. Под непосредственным началом Вилькицкого (ключевое слово – его звание. Адмирал)… Знаете, в последнее время со мной это часто случается. Случается, что занимаешься параллельно какими-то разными темами и обнаруживаешь, что в этих параллельных темах пересекаются судьбы одних и тех же людей. Ну, с Сибиряковым-то понятно, у него Арктика и сухопутные пути всегда стояли рядом, а тут… Весной 2015 года мы закончили экспедицию по Таймыру, посвященную эпопее ледоколов «Таймыр» и «Вайгач». Руководителем той, столетней давности, экспедиции, был Вилькицкий, личность которого, безусловно, просто требует извлечения из болот забвения. Врач экспедиции Вилькицкого, признанный Советской Россией (видимо, поскольку не адмирал) Старокадомский, пытался заступиться за Глазова. Безуспешно. Конец угольного отступления.

   Знаете, а вот не отпускает. Хотел о древней Кырте поговорить, но здешняя аура пока не дает. Интересна биография первооткрывателя угольного месторождения Еджыд Кырта К.Г. Войновского-Кригера. Петербургский дворянин, принявший революцию, помощник Лазо, начальник политотдела Военного Совета Приморской области. После гражданской  блестящие закончил горный институт, за что, на свою беду, отправлен был изучать палеонтологию в Европу. За это и был арестован сразу по возвращении, в 1929 году, и отправлен в уже созданные здесь лагеря - Урал же. Должен же кто-то добывать природные богатства? Вот, силами этих заключенных и была проведена экспедиция, в рамках которой зэк Войновский-Кригер открывает месторождение Кырта, 1931 год. За это открытие его награждают - досрочным освобождением, но он остается работать тут же старшим геологом шахты. 

   А вообще, Кыртинские лагеря - предвестник одного из самых чудовищных подразделений ГУЛАГа - МинЛАГа (он же ОсобЛаг №1), созданного сразу после войны исключительно для "особо опасных политических". Чудовищного, даже по меркам остального "Архипелага",  - этакий 30-тысячный  "резервуар" и поставщик расходного материала, вместо механизмов, для "даёшь стране угля". Представить себе истинную стоимость этого угля невозможно - в голове не укладывается. Кстати, МинЛаг создается сразу вслед за запиской об отсутствии механизации - молниеносная реакция на риск невыполнения заданий.  Хотите еще об успехах индустриализации поговорить? Ну так приезжайте сюда, тут можно.

   Где мы едем?

   Дорога за шахтами какое-то время сохраняет свои приличные свойства, разве что, как и завещал Валерий, мосты на ней разрушены. Где-то проходим, положив бревна, где-то, как Медвежку, проезжаем рядом с мостом через брод. Кстати, первый брод в нашем походе. Вскоре дорога становится профилем (так тут называются просеки); он зарос мелколесьем, но читается хорошо. По обозначенным Валерой приметам и точкам перепрыгиваем с профиля на лесовозную дорогу, потом на другой профиль, который и выводит нас на берег реки  аккурат к 19:00. За сегодняшний день пройдено 32 километра по дорогам, профилям и лесовозкам, и это, пожалуй, рекорд, за который мы должны благодарить нашего «наставника» - Валеру. До выхода на тракт остается 7 километров.

   Пятница, 13 сентября. Просыпаемся достаточно рано, в 8 мы уже позавтракали и начинаем сборы. Облачно, а, значит, и тепло, но возни оказывается много, и трогаемся в путь мы только в 10:45. Еще вчера мы обнаружили, что при езде по пересеченной местности потеряли аптечку, неудачно притороченную к прицепу. Ревизия снаряжения при его укладке выявляет и отсутствие сумки с видеокассетами, что делает поиски потерянного принципиальными. Отцепляем прицеп и на квадре проходим часть вчерашнего пути в обратном направлении, достаточно быстро возвращая себе незаконно присвоенные тайгой предметы. Теперь нам надо найти профиль, который должен привести нас к дороге, идущей параллельно реке в направлении тракта. Достаточно быстро находим этот профиль. Через какое-то время он пересекает небольшое болотце – это первая проба пера. Уральские болота сильно отличаются от равнинных. Но о структуре болот мы поговорим еще, когда подойдем к более взрослому их представителю, пока же аккуратно его форсируем.

   Без четверти четыре обнаруживаем новую пропажу – нет привязанного кана. Это плохо. Олежка идет по дороге назад пешком и с удивлением обнаруживает под ногами… Димонову палатку. Однако, тенденция… Вернувшись к квадрам, снова делаем ревизию. Так и есть. То есть, нет. Нет продуктовой сумки. В поисках предыдущих потерь мы вернулись практически к болоту, так что становится ясно, за продуктами нам надо вновь переходить через него. В лесу тихо, зверья совершенно не видно. Однако ж на болоте по колее квадра обнаруживаем петляющие следы какого-то крупного зверя.

   Упражнения заканчиваются полным возвратом потерянного, но заставляют нас серьезно пересмотреть вопрос доверия к тайге и болотам, увеличив число ремней и веревочек. Это избавит нас впоследствии от потерь, но увеличит время упаковки-распаковки, а в качестве побочного эффекта отразится на состоянии наших рук, превратив их к концу похода, после многократных циклов развязывания-завязывания и расстегивания-застегивания в условиях меняющегося агрегатного состояния забивающих ремешки грязи, воды и перемолотой клюквы, в подобие кожи на голенищах кирзовых сапог. Нет, еще одну попытку отнять у нас что-нибудь, болото сделает. Оно покусится на мой навигационный компьютер, но мы будем начеку.

   Вскоре профиль упирается в старую дорогу, достаточно сильно поросшую мелкой березой, но широкую и проходимую, с легким применением полного привода, пониженной передачи и бензопилы.

   По ней мы и движемся вперед, чтобы в 18:27 выйти в точку пересечения дороги с Сибиряковским трактом. Ни одного сомнения, что это он.