Пёзский волок. Начало: Вступление и Пролог - 1

Журналист, краевед, немного авантюрист и потрясающий знаток и рассказчик. Между прочим, проводник и предыдущей, 1992 года, экспедиции «Ушкуйники» к этому Волоку. Его я буду тут ещё много раз поминать и цитировать, так что, Федотыч, икай.

Его друг и напарник Олег Александрович Коткин, тоже житель Мезени (мещанин; не пугайтесь, курсивом я буду стараться выделять этакие словечки – типа наедИнке в эпиграфе – может, и понятные обывателю, но в тех краях, о которых пойдет речь, имеющие некий особый смысл или оттенок. Это и элементы поморской говОри – северного диалекта, о происхождении, значении и назначении которого мы поговорим еще в своём месте и в своё время. Но и просто такие общепринятые слова, как мещане. Мещанин в понимании здешнего люда – это просто горожанин. А поскольку на полтыщи… больше… верст вокруг город тут один – Мезень, то мещанин = житель Мезени).

Олег Александрович, несмотря на свое мещанство, потомственный рыбак и мореход, поэтому я периодически буду разбавлять, по мере повествования, свой скупой и сухой язык километров его чудесными рассказками о всегда удачно заканчивавшихся похождениях в Белом Море. И не только Белом, поскольку Олег долгое время был штурманом дальнего плавания, прошедшим например, Атлантику вдоль. Поэтому он сразу оказался на одной волне с Серёгой Лунёвым, прошедшим Атлантику поперёк. Это я вас начал знакомить с основным нашим составом.

Да. Сергей Лунёв. Рыбак и охотник, но в отличие от первых двух – любитель. Яхтсмен, джипер, завсегдатай троффи- и ралли- рейдов.

Но когда у него глохнет двигатель (на яхте, Дефе, резинке или бензопиле), вместо традиционных русских «ЁЁЁ» в эфире звучит: «Димон?!» Димон отвечает ему тем же – проходя на первой лодке проводников крутой поворот Пёзы или Рочуги, Димон запросто может крикнуть идущему сзади на резинке Сереге в рацию что-нибудь типа: «Правый шестой!».

Димон – Дима Кутало. Кудесник всего, что движется, сжигая топливо внутри. Идеолог квадроциклов, прицепов и всего, что заставляет это перемещаться. Готов пилить, варить и заводить, лишь бы не нести на себе. Настоял на том, чтобы оставили байдарку. На куртке у него написано «catch the wind!», что единогласно переведено участниками, как «тренер винта».

Но подтрунивать над Димкой я бы поостерегся… ну не то чтоб мы боялись… опасались мы, без байдарки-то… Подтрунивать мог Олежка.

Олег Кажарский – альпинист, полярник, в недалеком прошлом коллега Димона по Северной Земле, посему он мог без последствий грозно осадить закуривающего Димку: «А Честер любит Читос?». Еще Олежка снимает видео. Видео уже давно привыкло, что его на третий день пути роняют в воду, уже не обижается и на шестой снова начинает работать. А что обижаться? Все знают эту особенность, и кто-нибудь обязательно даёт Олежке на это время запасное видео.

Ну и ваш покорный слуга.

Назвал себя координатором похода, поскольку первым произнес вслух «Пёзский Волок» - фразу, висевшую в воздухе после зимних «Путей Поморов». А все мы - одна команда.

И в Тибете,

И на Севере зимой.

И тут Команда.

(Из ВКонтакте Окулова).

В том смысле, что командовать как раз некем – тут все сами знают, что, когда и кому делать. А мне остается только писать отчеты и выступать на пресс-конференциях.

Мезенские проводники подняли нас вверх по Пёзе и Рочуге до Волока. Волок мы прошли вчетвером, а в среднем течении Цильмы, где в нее впадает приток Косма, нас встретил седьмой персонаж экспедиции, балагур, охотник, рыбак, а по утрам (с 3 до 6 часов, примерно) еще и поэт, гармонист и во весь голос певец; любимец студенток первых курсов геологических факультетов и их профессоров-наставниц, Толя Попов.

Характеристику Толе здорово дал порекомендовавший его Николай Канев, незаменимый наш помощник со стороны Печоры: «Знает про Цильму все, хорошо (и много) говорит». Но о нем в соответствующей части. И, пожалуй, в конце будет и глава «благодарности» - много их…

* «Правый шестой!» - указание штурмана пилоту во время ралли; направление поворота и степень его крутизны 

Пролог -1. Идея и подготовка. 

В марте этого года, 21 числа, при попытке перейти по снежным надувам Пинегу у с. Труфанова к Чикинскому Погосту, окончательно «крякнул» злополучный вал головного вездехода экспедиции «Путями Поморов». Не буду повторяться – мой дневник той экспедиции лежит в сети. Но та экспедиция спровоцировала целый набор разнонаправленных интересов и любопытств, которые, помноженные на нашу общую любовь к Северу вообще и архангельским краям в частности, и привели сначала к тому, что появилась серия очерков «Нулевая верста». В ней мы попытались определить, что же это за пути такие, откуда и куда они вели. В процессе этого определения, рисуя на картах все дальше и дальше пунктиры и линии путей, по которым шли и шли поморы, мы, как люди больные, помешанные сами на процедуре перемещения в пространстве, оказались просто шокированы размерами этого явления – движения поморов по свету. А потом, когда один из пунктиров развернул глобус в моем домашнем кабинете на 180 градусов и остановился на Калифорнии, я, видимо в сердцах, крутанул его обратно, к первоистокам. Первым действительно серьезным, трудным и по сложности его достижения, и по сложности его преодоления, долгим и по времени существования, и по времени прохождения, волоком на пути от Пур-Наволока и до Форт Росс, а значит, самым важным, показался Пёзский Волок. Тогда, видимо, я и воскликнул эту фразу, «Пёзский волок!!!», и укатил в Калифорнию смотреть, до чего пути довели поморов, придумав при этом легенду для семьи, что везу их смотреть Америку. А когда вернулся, все уже было практически готово, будто ребята только и ждали, чтобы кто-нибудь в двух словах сформулировал общее желание.

Ладно, смеюсь. Калифорния ни при чем. А вот то, что Пёзский Волок - основной элемент пути из Новгорода и Холмогор в Югру, Пусту и Мангазею – очевидно. Но об истории Волока мы поговорим ещё… Никогда мы не готовили поход так тщательно, как в этот раз. От корки до корки прочитаны и обсуждены были описания Шренка, прошедшего в 1837-м Пезским Волоком, местом, «к которому стремится каждый путешественник, находящийся между Мезенью и Устьцыльмою» (Александр Шренк, Путешествие…, по изданию СанктПетербург, 1855, стр 152). По предложению Николая Окулова, уже договорившись с ним о том, что он станет нашим проводником, мы повстречались с Николаем Анатольевичем Окладниковым, прошедшим Волок с экспедицией «Ушкуйники» 1992 года, подружились с ним и перечитали его дневник: «На всем протяжении водно-волокового пути наиболее трудным был переход с Мезени на Печору, особенно переход через 15-километровый волок…» (Н.А. Окладников, «Древним Волоком к Пустозерску», по книге «Ненецкий край сквозь вьюги лет», Архангельский ПГУ, 2000 г.) А в довершение всего мы провели еще и авиаразведку всего пути. Спасибо Авиасервису в целом, а также летчикам Сергею Дитятьеву. И Сергею Пиганову, Вечная ему Память, погибшему в катастрофе Як-18Т в то время, когда мы выходили на Волок… По результатам авиаразведки и был составлен маршрут и график движения.

Вот ссылка на карту с нарисованным на ней маршрутом.

А вот выбор техники был не столь однозначен и единодушен. Сначала споры велись вокруг применимости сухопутной техники вообще. Ваш покорный слуга долгое время не хотел ничего обсуждать, кроме байдарки, разве что трансформировать ее в катамаран. Даже на фитнес хотел записаться, в знак готовности тащить 15 км волока на себе разные грузы. Но, поскольку занятие в свободное время физкультурой оказалось непосильной задачей, пришлось согласиться с квадром и прицепом. А когда наш хороший друг, А.Б., предоставил нам квадр, причем какой нужно (Ямаха Гризли 750, полноприводный, с пониженным рядом), то ничего не оставалось сделать, как мне – сдаться, а Димону и Олежке - придумать для него плот. Тут и пригодилось упоминание катамарана. Плот – из баллонов ката «Вольный Ветер», рама которого была усилена, на нее поставлены колеса от такого же квадра, съемное дышло, а на сам квадрик установлены сцепное устройство и лебедка. Еще на плоту был предусмотрен транец под мотор, куплен для этого 3-сильный движок «Ямаха», а квадр был укомплектован болотными расширителями колес J-Wheels. Потом уже, в процессе движения, на передний багажник квадроцикла был присобачен кофр с бензопилой, и это, я хочу вам сказать, совершенно уникальное транспортное средство. Полноприводный квадр с лебедкой, болотными расширителями колес и бензопилой может проехать абсолютно везде. А если он с прицепом – плотом от ката, так и проплыть, так что, забегая вперёд, считаем, что родили совершенно универсальный способ передвижения. Хоть в кругосветку.

С выбором лодки оказалось еще сложнее. Чуть не подрались, выбирая. Но остановились, таки, на надувнушке Корсар, 4,3 метра. Когда спорили, какой мотор брать для нее, пришла первая неприятная новость – у Окулова накрылся его любимый «Нептун» на «ракете» (да расскажу, расскажу еще, не торопите!) Правда, у него есть два «Ветерка»… Вот и решение. Везем Николаю 15-сильную «Ямаху», а в качестве частичной оплаты забираем «Ветерок» на резиновую лодку. Дальнейшие события покажут, что с моторами, не имеющими в своем названии слова «Ямаха», мы ошиблись. Кстати, а Ямаха нас не читает? Самое употребляемое слово на этой странице. Как-то даже обидно… впрочем, Димон подверг тюнингу и Ямаховский мотор, так что тот стал называться теперь «Димаха».