Кругосветка "Пёзского Волока". 5. Нарьян-Мар - Пустозерск.

опубликовавшей анонс нашего выступления.

И есть еще Илья Волков, с которым Саша Южанинов познакомил нас уже после своей смерти. Илья руководит строительной компанией, восстанавливающей Шотовский храм на Пинеге. И, кроме анонса, встречу эту никто не готовил; вот мы и думали, что придет пара – тройка  пожилых краеведов…
    Александр  встречает нас в аэропорту Нарьян-Мара.

Аэропорт – рядом с городом, на въезде в который еще встречаются образцы архитектуры недалекого прошлого,

Но за старомодной почтой – энергетические технологии 21 века.

А всего и надо было-то – протянуть газопровод от ближайшего месторождения к городу. Я в Нарьян-Маре впервые, а вот Олежка тут бывал в 80-х. Но удивляемся одинаково.

Новые дома имеют тут имена собственные. «Титаник» , например.

Но и старых достаточно много

А вообще, в Нарьян-Маре действует программа по бесплатному переселению людей из домов барачного типа в дома современные. Ну, типа той, что расселяет московские хрущевки. Так. Я не буду писать очерка о жизни Нарьян-Мара, их много сейчас в сети. Тем более, и блогеров туда приглашали недавно.

Кроме, как у  топ-блогеров, можно прочесть это все в местной газете Наръяна вындер, к офису которой мы и подъезжаем.
    Пока пьем чай, Александр спрашивает о наших планах.
 -  Нам бы в Пустозерск, - робко замечаем мы.  - Но  к 14-00 надо быть в музее.
 - Сейчас 10. Нормально, успеваем, - говорит он и меряет нас взглядом. – Не годится. Куртки пойдут, а штаны одевайте эти. Вась, и ботинки твои, городские. Полярнички… Валенки оденешь?

Я только потом соображаю, что до места, где был  Пустозерск  можно только на снегоходе. И расстояние под 30 километров.
- А у тебя снегоход есть? – Саша смотрит на меня недоуменно, типа, ничего ты о севере не знаешь:
- Тут у всех есть снегоходы. Но мы возьмем редакционные, два. Они тут, в гараже, в этом же доме.
- То есть загружать – разгружать? - Недоумение его могло бы перейти в раздражение, но он лишь машет рукой:
- Ты ездить-то умеешь?
- Да, - отвечаю я уже робко, подумав в этот момент, что езда на снегоходе может означать какое-то другое, отличное от моего, умение.
- Ну, тогда по городу держись за мной, а потом на окраине директора прихватим, он первым поедет…
Еще один шок. Мы в городе, выходим из редакции центральной газеты, выкатываем из ворот ее гаража снегоходы и едем по городу, вежливо останавливаясь на двух (из шести возможных) светофорах. В Пустозерск. За директором. Который с сыном тоже на снегоходе.
На 30 километров у нас уходит минут 40. Сначала – по льду Печоры, наперегонки с джипами и «Макарами», потом по узкой снегоходке, проложенной по соединяющей Печору и озеро виске, к деревеньке Устье, а потом еще пару сотню метров по целине… Вот.

Теперь точно переход Мезень – Печора завершен, мы стоим на месте древнего Пустозерска, и нам не стыдно будет во время сегодняшней встречи, что мы сюда не дошли. Дошли.

Новодела тут много. Тут, собственно, все – новодел, хоть и покинут окончательно этот древнейший оплот Руси на севере был в 1964-м… Но и тут я не буду об истории Пустозерска. Может, по приезду когда…

Директор – Андрей Торопов – улучает момент и начинает нам рассказывать, о Мангазейском ходе и Мезени, о поморах и волоках… Нет, сегодня-то мы точно попали туда, куда надо.

Чуть поодаль – памятный крест на предполагаемом месте гибели Протопопа Аввакума

Вернее, кресты, потому что староверы тоже далеко не едины.

А вот этот крест – совсем уж «наш» - его «ушкуйники» 1992 года, представленные на вчерашней встрече в Архангельске Николаем Анатольевичем Окладниковым, поставили.

Два креста одному  отцу- основателю разных течений,

которые даже время гибели считают разным.
Пустозерск… такая у него судьба.

Ладно, надо возвращаться

Кстати, такими столбиками тут обозначены места различных городских строений.

Пора.

На обратном пути делаем остановку в деревне Устье,

куда переехала Преображенская церковь Пустозерска

И где тоже есть на что взглянуть…

В час мы уже в музее. Его директор встречает нас и дает понять, что хорошо знает тему, о которой пойдет речь.

А корреспондент задает вопросы прямо по тексту дневника.
Народу тут тоже немного, человек тридцать, но какие заинтересованные лица!

Эх, не видно этих лиц… Но люди подходят и говорят, что кто-то родом из Сафоново, кто-то из Мезени, а один мужчина даже на волоке был. Ребята, они реально знают эти места! И спрашивают… О том, сколько человек теперь в Сафоново, и сколько стоит туда билет на самолет, и как самочувствие Галины Федотовны. А вот пёзские словечки в Пусте теперь не используют…А подошедшие попозже супруги Николаевы  сообщают, что занимаются давно проблемой Цилемской меди. И что Анатолий Попов – известный в тех местах балагур и баламут, но не на те точки «у заводов» нас привел, вот мы ничего и непочувствовали. А на тех местах, о которых они говорят - есть следы деятельности. И мы долго еще сидим в здании музея, обсуждая за картами и фотографиями пород с вкраплениями меди, что, как и кому надо теперь сделать, чтобы поддержать Карамзина в его спорах с неверующими, типа и меня недавнего, в то, что заводы были. Я напишу подробный пост «После экспедиции» о рудниках и тех знаниях о них, что всплыли именно благодаря нашему спору и нашим с вами встречам во время показа этого фильма – и в Питере, и в Мезени, и, особенно, сегодня в Нарьян-Маре  - Пустозерске.

Спасибо Нарьян-Мар, что вернул веру,  в то, что не зря вокруг Волока катаемся…

И до встрече в Усть-Цильме, куда мы отправляемся завтра зимником через  Харьягу, вместе с Ильей Волковым, потому что послезавтра