Отчет об экспедиции. Глава 3, часть 3. Великий Устюг

28 августа. Отходим в 9-45 от резиденции Деда Мороза, которая  угомонилась за полночь, а теперь почивает. Вдоль левого берега Сухоны здесь идет песчаная коса, и лодки приходится проводить, идя рядом с ними. Коса тянется вдоль берега все пять километров до Набережной улицы, и, чтобы причалить к зданию музея в самом центре Великого Устюга, снова приходится выпрыгивать из лодок и проводить их вручную.

 

 

 

 

 

 

Здесь происходит первое (из двух) незапланированное купание членов экипажа с головой – ваш покорный слуга делает следующий шаг и… оступается в глубокую яму, да так, что ныряет под воду, делая при этом от неожиданности полноценный глоток сухонской воды. А водичка неплоха, да. Прокашлявшись и прочихавшись на глазах изумленной публики, оставшиеся несколько метров до набережной я проделываю вплавь за лодкой, пока не нащупываю ногами дно. Происшествием удивлены не только встречающие; вызов по рации от Димона сообщает:

 

– Василий, тут глубоко уже, прыгай в лодку и подходи на моторе!

 

– Я уже понял, что глубоко…

 

Но прыгнуть в лодку после такого купания – дело абсолютно бессмысленное своей невыполнимостью: сапоги-забродники зачерпнули изрядную долю воды, и «запрыгнуть» в лодку с балластом на ногах в несколько ведер мне точно не под силу. Так и иду к берегу с лодкой на буксире, чтобы, причалив, вместо встреч и объятий устроить «комедь с переодеванием». 

 

Но, как бы то ни было, заминка ликвидирована, и мы идем в сопровождении телевидения прямым ходом в музей, пока Димон принимает подъехавший к этому месту и времени новый, третий по счету, мотор из Москвы.

 

Встреча в музее нас поражает и вдохновляет: мало того, что сотрудники нас ждут, они еще и помнят наши предыдущие походы (Любовь Данилова, ака «Люба с Севера», до сих пор безумно приятно!), поэтому разговор сразу переходит в интересующую нас плоскость – путей и маршрутов, контролируемых Великим Устюгом. 

 

 

 

 

 

 

На нашем пути уже встречались села и деревушки, имеющие в своем названии это слово – Великое. Великий Двор и Великий Дор, Великое Село, просто Великое… Все эти села сейчас, как правило, очень невелики. Кстати, вот что интересно – сельские населенные пункты, имеющие «Великое» в своем названии, в большинстве своем расположены именно на севере, от Тверской и Ярославской областей и севернее, хотя есть исключения, и достаточно много. Принято считать, что эпитетом «Великое» снабжались  населенные пункты, образовавшиеся от усадебных или дворцовых поместий, «великое» - в противовес «обычному», крестьянскому.  В условиях крепостного права в центральной и южной России помещичья усадьба – обычное дело; на севере же, где крестьяне были государевыми, это уже некий «эксклюзив», поэтому и Великое. 

 

Иное дело – города́. А вот го́рода с таким прилагательным на Руси (да и в современной России) всего четыре. Великий Новгород,  Ростов Великий, Великие Луки и Великий Устюг. Все четыре – древнейшие исторические города нашей страны; все они свой эпитет «Великий» получили как признание их выдающейся роли в нашей истории. Не останавливаясь  слишком подробно на истории, давайте снова взглянем на карту. Великий Новгород  - средоточие путей, их концентратор: Волхов, ведущий на север и в Балтику; Мста, ведущая в Тверцу и Волгу, Шелонь, ведущая к Луге и Пскову, Ловать , ведущая к западной Двине и дальше, к Днепру и «в Греки».  А на Ловати стоит «Городок на Ловати» - Великие Луки – крепость, где получил своё роковое предсказание Вещий Олег, крепость, «запирающая» главный маршрут «в Греки» - волок из Ловати в Усвячу, что ведет к Суражу на Западной Двине и к Каспле – пути в Днепр. Но не только этот волок контролируют Луки на Ловати  – есть еще ряд путей, ведущих к Западной Двине – Дриссой ли, или Оболью. Не зря город звали «оплечьем Новгорода», потом - «предсердием Москвы», пока в 1406-м Луки не получили прозвание Великих [1]. Что до Ростова Великого, то этот город контролировал важнейший переход из Верхней Волги (рекой Которослью, что впадает в Волгу у Ярославля и что вытекает из озера Неро, и рекой Сарой, что в него впадает) в Клязьму через Нерль Клязьминскую, на которой (вблизи) и Суздаль, и Владимир. Недаром  предтеча Ростова – Сарское городище – стоит на Саре. И Великим он поименован  аж в Ипатьевской Летописи, под 1151 годом [2]. 

 

А вот четвертый в нашем «великом» перечне город – Великий Устюг – самый северный и самый восточный - еще одно средоточие путей, еще один их концентратор, по обилию контролируемых путей не меньший, чем сам Новгород. Место слияния Сухоны (ведущей, как мы видели, и к Новгороду на запад, и к Суздалю, на юг) и Юга (ведущего, и это мы увидим  в одном из следующих отступлений, и снова к Суздалю, и к Вятке, куда новгородцам было бы трудно добраться мимо Устюга, чтобы основать «второй (после Пскова) младший брат» Новгорода – Вятскую Вечевую республику), образующего Северную Двину. А Северной Двиной можно идти к  Белому морю, к Холмогорам, а можно через 70 верст повернуть в Вычегду, как это сделаем мы, и перед путником откроются пути  и в Печору, и в Пермь, с переходами в Каму и Среднюю Волгу. И, главное, откроются переходы через Урал, причем, как в Югру, так и в Обдорию. А значит, дальше, дальше, дальше. Великим Устюг стал примерно в 16-м веке, скорее всего, с лёгкой руки Ивана Грозного, включившего его в состав опричных городов. Впрочем, опричнина и ее опора на северные земли – тема отдельного исторического разговора.

 

Читатель может обвинить меня в предвзятости: даже за словом «Великий» автор ухитряется видеть  пути и волоки. Нет, конечно. Все эти города – Великие за свою роль в истории, за свой вклад, как экономический, так и политический, а, значит, исторический, в развитие нашей страны. Но что верно, то верно: вклад этот вряд ли был бы возможен, не будь он предопределен географией, словно поставившей эти города в местах концентрации путей и товарных потоков по ним.  Что же до Деда Мороза – то да, конечно, Устюг популярен сейчас благодаря ему. Но велик, все же, не поэтому. Конец великого отступления.

 

Встреча в устюжском музее приобретает вид экскурсии, на которой попеременно идет рассказ устюжан о роли устюжан (простите) и наши вставки о треках их  (устюжан) движения. И первый стенд, на котором мы «зависаем», рассказывает нам о трудах замечательного краеведа, путешественника, директора Подосиновского музея Анатолия Николаевича Пластинина, к сожалению, уже покинувшего наш мир. Ну да, Подосиновского, что в соседней Кировской области, но до которого всего лишь 70 км по прямой или 100 км по реке Югу. То, что именно слияние Сухоны и Юга, после которого их объединённый водный поток становится Малой Северной Двиной, предопределило место основания Устюга – факт, не вызывающий сомнений. Некоторое  время в качестве даты образования Устюга фигурировал 1147 год, но ссылок на эту дату не найдено – уж не выдумка ли это Юрия Михайловича Лужкова и Вячеслава Евгеньевича Позгалева – глав Москвы и Вологды (а оба города основаны в 1147 году), поселивших в Устюг Деда Мороза?  А вот 1178 год уже вполне обоснован – Всеволод Юрьевич Большое Гнездо основал в этот год Гледен – крепость «Глядень» на стрелке Юга (у впадения Шарденьги) и Сухоны. На рисунке ниже это место обозначено «мишенью», где Морозовица. Там теперь Троице-Гледенский Монастырь.

 

 

 

 

 

Но уже через три десятка лет сын Всеволода, Константин, строит город напротив отцовского, в «местечке зовомом Черный Прилук» [3]. И Всеволод, и Константин, на момент основания соответственно, Гледена и Устюга,  – князья Владимирские. Вместе с тем, современные исследователи (см, например,  [4]) склонны считать основание поселений на территории Устюга делом, скорее, новгородским, а основание крепостей владимирцами (суздальцами) – следствием попытки укрепиться на знаковой ключевой позиции – в  точке, контролировавший их собственный «колонизаторский» путь к водной магистрали, поскольку, очевидно, что пришли они сюда Югом. Но не стоит забывать и о том, что место Устюга содержит следы и более древних, финно-угорских поселений. Тут, кстати, две важные ремарки: 1. Вторичные источники и буклеты говорят нам о дославянских поселениях как  на Гледенском холме, так и на современной территории Устюга; вместе с тем, автору неизвестны факты обнаружения финно-угорских поселений на Гледенском холме. 2. Принято считать, что первоначальный Гледен был перенесен на место Устюга вследствие подмытия грунтов Гледенского Холма. Действительно, русла Сухоны и дальше Малой Северной Двины подвержены миграции, последнее кардинальное изменение русла Сухоны зафиксировано тут в 1807 году [5]. Но Гледенский холм стоит до сих пор, цел и невредим, с Троицей Гледенской на нём. Причина ли переноса города - ожидаемое подмытие русла в начале 13 века, так и не случившиеся вплоть до века 21-го? Всё это заставляет нас предположить существование города на месте современного Устюга со времен дославянских, а затем – новгородских, как пункта контроля движения по основным магистралям, в то время как появление другого города на противоположном берегу - Гледена – как опорной точки выхода «новых», владимиро-суздальских, колонистов к Сухоно-Двинской магистрали с юга, с реки Юг? 

 

Вся дальнейшая средневековая история Устюга – история бесконечного соперничества, противостояния и стычек за это место между новгородцами и суздальцами, но не только: на эти места «покушаются» и волжские болгары, и  вятчане, и вычегодцы, и чудь. И так до тех пор, пока не падает Новгород и Великий Устюг не становится окончательно московской вотчиной. И все это потому, что в эту точку, образованную слиянием Сухоны и Юга, по Сухоне пришла новгородская «цивилизация» [6], а по Югу – Владимирская (Суздальская, Московская). Тут они и встретились, чтобы, воюя между собой, идти дальше, в места, где их встретят еще две «цивилизации» - Булгарская к югу от Вычегды, на Каме, и Пермская (легендарная Бьярмия, а за ней – Югра) по Вычегде-Выми и по Северной Двине. Такая вот интересная точка – Устюг, по нашему скромному мнению приведшая к смешению четырех цивилизаций в новую – «русско-царскую»[7], или «московитскую», дальнейшее перемещение на восток которой  и смешение с коренными народами и привело к образованию цивилизации российской. Так куда же ведет Юг?

 

Но перед отступлением еще замечание – по этимологии названия Устюг. Казалось бы, тут всё просто: Устье Юга = Усть-Юг = У́стюг. В этой цепочке меня смутило только ударение. Если бы все было так просто, нам бы хотелось ударение поставить на Юг, правда же? Но в предыдущей главе мы с вами видели аж пять речек с очень похожим названием – У́фтюга. И все эти пять речек – «путевы́е», волоковые. Если предположить за их основу финский корень «uhte» - «соединение», то многое становится на свои места: У́стюг=У́фтюг, место соединения рек-путей. И речка Юг, участвующая в этом соединении,  столь важна, столь часто употребима, что ее финно-угорское название «Уфтюг» сократилось до простого и понятного славянам Юга. А важна она, поскольку ведет нас…

 

 

Давайте снова оставим на время экскурсию у стенда с документами Подосиновского музея и повернем мысленно направо от Устюга, вверх по Югу. Сразу, у Гледена (под стенами монастыря), в Юг впадает небольшая речка Шарденьга. Давайте ее запомним и пойдем дальше вверх по Югу. Уже через 30 километров (если считать по руслу) мы встретим правый приток Юга, реку Лузу. Это большая судоходная река, сравнимая с самим Югом. Давайте и ее отметим, -  мы к ней еще вернемся, -  но пока поднимаемся по Югу выше. Кстати, вот еще интересно: у слияния Юга и Лузы есть ряд деревень с названием «Выставка». Прямо в устье – Смолинская Выставка. Таких «выставок» много по берегам и Сухоны, и Юга, и Северной Двины в ее верхней части. Это чисто вологодский диалект: «выставляться» = «выселяться», «отделяться». Во многих других местах это называлось бы «выселок», здесь же – «выставка». От впадения Лузы Юг поведет вас (если идти вверх по нему) к югу, пока у села Усть-Алексеевского вы не повернете к востоку. Тут вы и попадете в Кировскую область, первый райцентр которой (после очередного поворота к югу) – Подосиновец – и окажется на вашем пути. Подосиновец – поселок на месте (вблизи) старинного города-крепости Осиновец, упомянутого в Устюжских летописях под 15-м веком. Но оно и понятно: здесь в Юг впадает речка Пушма, правый приток Юга. Давайте войдем в нее. Через 25 километров вверх по этой лесной таежной речке (очень спокойной и достаточно полноводной) вы подойдете к местечку Серкино. Это и есть знаменитая Серкинская пристань, где до 19 века была ярмарка и откуда вятские товары везли в Устюг. А теперь смотрите на карту.

 

 

 

 

 

У Серкинской пристани в Пушму впадает Верхняя Волосница. Речки с таким названием мы встретим еще многократно, в том числе и здесь; по моему мнению, «Волосница» - несомненное видоизменение от «Волошницы», производное от «волочить». Но и просто по карте посмотрите – Волосница, ведущая в Пушму – Юг вытекает из того же болота, что речка Кая, вскоре впадающая в Молому – основной приток Вятки. Между истоками Каи и Волосницы меньше 500 метров, которые можно обустроить – копанью или гатью (надо их искать!). Или можно переходить здесь только вешней водой – наверняка вешние воды покрывают болото целиком, делая волок ненужным. Этот путь обозначен красной черточкой и красной надписью «Волок». В меженное же время можно продлить сухопутный маршрут прямо от Серкинской пристани к Кае, где она уже достаточно полноводна. Путь этот составляет чуть более 10 км, что вполне приемлемо для волока «больших» судов; кроме того, этот путь «обозначен» населенным пунктом с кричащим «указателем» -  Лодейно (обведен овалом). На схеме этот путь фиолетовый. И ведет этот путь в Молому, что впадает в Вятку в непосредственной близости города Котельнича – одного из трех центров Вятской Вечевой республики. То есть, нарисованный нами только что путь – это и прямой путь новгородцев в свою вотчину – Вятскую республику, и обоснование необходимости одного из трех ее центров – Котельнича. Но Вятская республика – это конец 12-го века, так что надо ожидать, что этим путем до «вятских» новгородцев пользовались волжские булгары, поскольку дальше Вятка ведет вниз, к Каме, к их непосредственной территории с контролирующей устье Вятки в Каму крепостью Керменчук (Кирменское Городище, в районе современного города Мамадыш Республики Татарии). Тогда становится понятно, как именно могли идти волжские болгары, чтобы взять в 1219-м году Устюг и не взять Унжу (см предыдущие главы).  

 

Но и это еще не всё.  В замечательном свидетельстве  Абу Хамида Мухаммада аль-Гарнати, арабского миссионера и путешественника 12-го века, побывавшего в Волжской Булгарии и на Руси, есть фраза: « А у него [Булгара] есть область, [жители которой] платят харадж, между ними и Булгаром месяц пути, называют ее Вису… И есть другая область, которую называют Ару, и в ней охотятся на бобров, горностаев и превосходных белок. А день там летом двадцать два часа. … А за Вису, на море Мраков есть область, известная под названием Йура. Летом у них день бывает очень длинным. Так что, как говорят купцы, солнце не заходит сорок дней, а зимой ночь бывает такой же длинной»[8]. В данной цитате нам сейчас интересна область Вису, за которой многие исследователи видят летописную весь. Но смотрите: река Вятка, куда мы только что попали из Устюга волоком и Мологой, на языке местных жителей-марийцев (финно-угров!) зовется «Вичу» (луговомарийский диалект). А в арабском языке нет «ч»! Да и местные жители практикуют в своей речи «шепелявое цоканье»  - неразличение аффрикат /ц/ и /ч'/ - послушайте разочек, как там в деревнях звучит «чай»: скорее, «цяй». Эту тему можно продолжить и дальше: кроме рассмотренного только что перехода Кая-Пушма, Вятку  связывает еще ряд переходов в Северодвинскую воду. И большинство из них – в Вычегду. А вот связка  «Вичу»-«Вычегда» - серьезный повод задуматься, не одна ли это огромная страна, названная средневековым путешественником Вису, не Пермь ли это? Тогда и расположение  областей Ару и Йура обретают географический смысл, о чем можно подсмотреть в наших «Очерках…»[9]. Но это совсем другая история, и это повод для дальнейших исследований, в том числе, и в рамках других «волн» и «сезонов» предстоящей программы. 

 

Но давайте двигаться дальше, ибо Юг – не только этот переход. Дальше – ретроспективно:

 

В 8 км выше по Югу от Подосиновца в Юг впадает речка Пелегова, приток которой – Новгородка (Sic!) берет начало в том же болоте, что и речка Былина – приток Моломы. Это вариант предыдущего пути. Посмотреть этот путь можно на схеме выше.

 

В этом месте (глобально – от Подосиновца) путь вверх по Югу снова ведет нас на юго-запад. Еще один правый приток Юга – Ентала – ведет нас к одному из своих истоков – реке Великая, берущей начало в том же болоте, что и сама Молога. Это третий вариант движения в Вятку. Но если вы поднимитесь по Ентале выше Великой, то встретите реку Княжую, образующуюся от слияния Большой и Малой Княжьей. Обе эти речки имеют переход в Карюг (sic!) -  приток Вохмы, что ведет в Ветлугу. 

Здесь Юг совсем забирает к западу (а мы вверх идем, да?) и снова возвращается в Вологодскую область, чтобы, миновав ключевой Кичменгский городок, привести нас к более западным, по отношению к Вятке, маршрутам. Левый приток Юга – Шарженьга – открывает нам пути в Унжу, что мы уже рассматривали: у местечка Суздалиха переход Ляменьга (приток Шарженьги)  - Кема (один из истоков Унжи), но и дальше Шарженьга имеет переход через речку Еюгу – на этот раз в Юзу, рассмотренную нами ранее подробно.

 

Такое причудливое петляние Юга привело нас к удивительному факту – сначала мы увидели переходы в восточную (по Волге) Вятку, потом – в более западную Ветлугу и дальше в еще  более западную  Унжу. Но следующий поворот Юга снова приведет нас в Ветлугу: Миновав древний Никольск, мы подойдем к месту, где, отразившись от Северных Увалов, Юг снова повернет нас к востоку. Путь же к югу, через Увалы, продолжат речки Пермас и Портомойка, берущие начало в Увалах в километре от истоков реки Пущуг – притока Ветлуги. Дальше вверх по Югу мы увидим еще ряд переходов в Ветлужские притоки, например, Андангой или Порженцем в Ветлужские Вочь и Вохму. И это снова повод задуматься над топонимикой. Юг – ВетлУг(а). 

 

Давайте теперь снова вернемся к нижнему Югу, к месту его слияния с Лузой, и попробуем подняться по последней. Минуя древний Лальск (стоящий, кстати, на Лале, ведущей в соседнюю вычегодскую Виледь; впрочем, переходов в вычегодские Виледь и Сысолу мы сейчас не будем касаться, и так отступление получается объемным), мы вслед за Лузой сделаем большую петлю на восток – юг – запад, где, в месте нашего поворота на запад, и встретим  первый интересующий нас приток – реку Соксю. Эта река приведет нас в своих верховьях очень близко к речке… Волоснице. Только это другая Волосница – приток Летки, крупного притока Вятки, что приводит нас на Вятке в район Слободского – исторического города, чей отсчет начинается с 1489 года, когда его взяли, в числе других вятских (новгородских) городов московские войска. Сюда же, в Волосницу (а она в верховьях делится на Денную и Ночную) приведет и следующий правый приток Лузы – Тылай. Опустим многочисленные другие возможные переходы и поднимемся по Лузе к самым верховьям, в район современного поселка Опарино. Здесь Луза очень близко подходит к большой реке Кузюг, правый приток которой носит название Волоковая и отстоит от Лузы меньше, чем на три километра. На самом же Кузюге выше устья Волоковой реки стоит деревня Волоковая первая, а ниже – Волоковая вторая. Кузюг же, в свою очередь,  - приток уже известной нам Моломы. 

 

 

 

 

Вот и получается, что приходящий к месту своего слияния с Сухоной Юг открывает не один путь, а целых три их направления: к Волжской Унже, а, значит, во Владимирско-Суздальскую Русь, к притокам Вятки, а, значит, Камы, то есть, в разные времена в Вятскую Республику и Волжскую Болгарию. Ну и к «промежуточной» Ветлуге между ними – стране финно-угров – удмуртов (вотя́ков, отяцкой чуди) и марийцев (черемисов), известной во времена Казанского Ханства как Арская Сторона, очень похожая названием на область Ару из приведенной выше цитаты аль-Гарнати. Так что Великий Устюг, контролируя слияние Сухоны и Юга в Северную Двину ухитряется контролировать целый десяток направлений путей: Три (Новгород, Поважье и Ополье (Суздаль)) по Сухоне, четыре (Вятская республика, Волжская Булгария, область Ару и снова Суздаль) по Югу, ну а вниз – сколько насчитаете: Поморье и Печора по Северной Двине, Печора, Пермь (и Старая, и Великая) и дальше, Югра и Обдора – по Вычегде… Вот потому, в том числе, Устюг и Великий... И да, чуть не забыл. Помните, мы оставили у самого Гледена устье Шарденьги? Вот по этой речке можно срезать громадную петлю Юга, получив взамен один волок, ведущий в речку Пыжуг. Кстати, этот путь с двух сторон обозначен селениями Подволочье  - и на Пыжуге, и на Шарденьге,  - и в эту же зону волока приходит своим верховьем Стрельна из предыдущей главы. Конец отступления. 

 

Безусловно, описанные выше переходы лишь малая часть возможных волоковых путей между бассейнами Волги (в разных ее проявлениях – Унжи, Ветлуги, Вятки, Камы) и Северной Двины (также в разных ее вариантах – Сухоны, Юга с Лузой, Вычегды – самой по себе и с Виледью, Сысолой и пр и пр). Как совершенно за кадром остались и «внутренние» переходы – между Вяткой и Камой, Ветлугой и Вяткой, Унжей и Ветлугой. Это все лежит, к сожалению, снова вовне наших экспедиционных планов. А вот к переходам между Верхней Камой, Верхней Вычегдой и Верхней Печорой мы надеемся еще вернуться в рамках других «волн» и «сезонов» предстоящей программы.

 

Давайте догоним убежавшую далеко вперед экскурсию по музею Великого Устюга. Пока мы с вами рассматривали в «пространстве» пути, ведущие в Средневековый Устюг, экскурсия уже прошла эти пути «во времени», пережила периоды постепенного роста, с товарными потоками по Северной Двине, Сухоне и Югу, своего величия, как и битвы под своими стенами новгородцев и московитов, вятчан (не вятичей, черт побери!) и булгар, черемисов и татар между собой и друг с другом в самых разных комбинациях за обладание Устюгом, как ключевой точкой, грабежи и набеги ушкуйников…  И подошла к периоду наибольшего рассвета Великого Устюга. Мы догоняем ее у стенда с купцами и деятелями, чьим тщанием и было создано все то, что вошло в историю, как Русская Америка. Послушаем экскурсовода: «Благосклонно относился к нему Александр I. Булдаков – человек, способствовавший освоению Сибири, Дальнего Востока, Русской Америки. Было совершено пять кругосветных экспедиций за то время, когда он стоял во главе компании. В экспедиции Крузенштерна-Лисянского участвовал, по предложению М.М. Булдакова, устюжский купец Николай Коробицын. Он оставил очень интересные записки, которые на сегодня считаются важными вместе с записками Крузенштерна, Лисянского и Шемелина, например. Лисянский в своей книге благодарит Булдакова за то, что экспедиция была снаряжена всем необходимым. Именно поэтому она была успешной». Ага, это уже о Михаиле Матвеевиче Булда́кове, Первенствующем директоре Российско-Американской компании. Значит, снова надо оставить на время экскурсию, чтобы попробовать воспроизвести события, связанные с  образованием Российско-американской компании (РАК) и выдвижением на первые роли в ней устюжанина Михаила Булдакова, вспомнив заодно и других устюжских первопроходцев – Шемелина и  Коробицына.

 

 

 

 

 

Вообще, находясь на Сухоне, совершенно явственно чувствуешь соперничество двух Сухонских центров освоения дальних земель – Тотьмы и Великого Устюга. Тотьма, своим былым богатством, своими устремленными ввысь храмами-кораблями, словно кричит: «Я первая!» А Устюг своей основательностью будто снисходительно так замечает: «Да пусть кричит. Вы сейчас сами посмотрите и во всем разберетесь!» «Смотрите, - говорит Тотьма,- У нас есть Иван Александрович Кусков,  мореход, основатель и комендант крепости Форт-Росс в Калифорнии!». «Конечно, - отвечает Устюг, - Только кто его туда послал-то? Баранов, что  из Каргополя? И в чьем же подчинении был Баранов? Уж не первенствующего ли директора РАК устюжанина Булдакова, Михаила Матвеевича?»

 

Надо сказать, что такие имена, как Кусков, Баранов, Булдаков… да что там – Шелихов, Резанов, - теперь мало известны нашему обывателю, а это имена тех, кем до́лжно гордиться всякому уважающему себя россиянину, как и именами Крузенштерна, Лисянского. Что до Резанова, то вряд ли бы кто вспомнил о нем, если бы не романтическая рок-опера «Юнона и Авось», пусть и перевравшая всю историю, но хоть имя Резанова из небытия извлекшая.  Тотьме надо сказать огромное спасибо за Кускова – работа тотьмичей по сохранению памяти о своем выдающемся земляке не прошла даром, и в учебнике истории есть несколько посвященных ему строчек, так что приехавшие в Тотьму и увидевшие дом Кускова туристы могут их вспомнить. Вот бы застать такое время, что и в Великий Устюг люди поедут, чтобы посмотреть на чудесный исторический город, родивший такого удивительного гражданина, первопроходца и человека, как  Михаил Булдаков, а уж потом и к Деду Морозу заскочить?

 

Увлекшись когда-то историей основания крепости Форт-Росс, удивленный «перевернутостью» личностных акцентов вокруг фигуры графа Резанова,  автор этих строк полез разбираться в архивы. История «любви» Кончиты и Резанова началась для меня с первой российской кругосветки на судах «Надежда» и «Нева», командовали которыми Крузенштерн и Лисянский, а общее руководство было поручено Резанову. И сразу же я наткнулся на необъективность и предвзятость первоисточников – дневников капитанов, диаметрально расходившихся как между собой, так и с дневниками самого графа Резанова. Поставить все на свои места помогли другие дневники, купеческие. Во-первых, это дневник Федора Шемелина – приказчика и комиссионера РАК [10]. Кстати, Резанов так высоко оценил деятельность Шемелина, что, по приходу в Петропавловск,  хотел наградить его золотой медалью. Шемелин отказался, посчитав это преждевременным до возвращения «Надежды» в Петербург.  Другой дневник для нас сейчас более интересен: он принадлежит перу устюжского купца Николая Ивановича Коробицына[11]. Из этих записок мы и узнаем, что, если Шемелину было поручено вести торговлю по пути следования кругосветки, то Коробицын отправляется в плавание в должности приказчика экспедиции, что, по современным меркам, соответствовало бы позиции одновременно завхоза и финансового директора. В общем, достаточно серьезная должность для устюжского купца. Но самое интересное дальше: предложение Коробицыну эту должность занять подписано именно Булдаковым! 

 

Роль купечества вообще и устюжского в частности, в Первой Кругосветной экспедиции явным образом недооценена, как недооценена и роль устюжского купечества в создании Российско-Американской компании и в образовании Русской Америки. Вообще говоря, Русская Америка – удивительный пример того, что именно купечество своими операциями и своими «хваткой» и смекалкой создали для государства прецедент, когда государству, не сильно представлявшему, о каких территориях шла речь и даже вообще о том, где эти территории находятся, эти территории были преподнесены «на блюдечке с голубой каемочкой». Надо сказать, что пример не первый: я глубоко сомневаюсь, что первые Романовы представляли себе, откуда шел наполнявший казну ясак, доставляемый в столицу казаками первопроходцами; докуда простирались их владения, если сам Пётр I посылает экспедиции, дабы определить имперские границы на востоке.

 

Действительно, к моменту образования Российско-Американской компании усилиями Григория Шелихова и его компаньонов были не только открыты промыслы, но обустроены города и крепости, открыты школы и православные миссии. Скоропостижная смерть Шелихова (с легкой руки Державина – Российского Колумба) привела к тому, что его наследники – жена Наталья Алексеевна и два зятя – Николай Резанов и Михаил Булдаков, вступив в наследство, и создали Российско-Американскую компанию. И, если Резанов, граф и вельможа, обеспечил «политическое прикрытие» - его усилиями купеческие торговые компании были объединены в одну, впоследствии государственную, на базе Шелиховских промыслов, а Государь взял ее под свое крыло, то именно Булдаков, купец и простолюдин, но обладающий выдающимися организаторскими способностями, выстраивает «вертикально-интегрированную» компанию, объединяет конкурировавших ранее купцов, расставляет на ключевые позиции замечательных управленцев, таких, как Баранов и Кусков, и опора на устюжских купцов в этом деле – одно из слагаемых успеха. Именно в период руководства компанией Булдаковым Русская Америка переживает свой рассвет. Не случайно Булдаков активно участвует в организации кругосветок, начиная с самой первой, «Надежды» и «Невы» Крузенштерна - Лисянского: Русской Америке нужна надежная транспортная связь с метрополией. И кругосветка Крузенштерна финансируется на паях: средства на «Надежду» отпускает Государь, а «Неву» снаряжает РАК усилиями и тщанием Булдакова.

 

В истории образования Русской Америки есть еще один «побочный», но крайне важный момент – история трогательных и очень добропорядочных отношений в Шелиховской семье. Что отношения Натальи и Григория Шелиховых, столь трогательных и доверительных, что Шелихов, уезжая, всегда оставлял все финансовые дела и всю переписку Наталье (а в первых поездках Шелиховы вообще были вместе – их дочь Авдотья, будущая супруга Булдакова, - родилась на Командорских островах; ее так и прозвали «американка»), что отношения Авдотьи (Евдокии)  и Михаила Булдаковых – тема отдельных рассказов, образец для подражания. Я коснулся слегка этой темы, когда писал об отношениях Анны (в девичестве Шелиховой) и Николая Резановых [12]; «свояки» Николай Резанов и Михаил Булдаков были столь близки, что именно Булдакову было адресовано предсмертное письмо-исповедь умирающего графа Резанова, проливающее свет на истинные чувства графа. Не к Кончите, конечно, но к Анне:  «Из калифорнийского донесения моего не сочти, мой друг, меня ветренницей. Любовь моя у вас в Невском под куском мрамора, а здесь следствие энтузиазма и новая жертва Отечеству. Контепсия мила, как ангел, прекрасна, добра сердцем, любит меня; я люблю ее, и плачу о том, что нет ей места в сердце моем…»[13]. Конец отступления.

 

Последний аккорд нашего путешествия по музею – посещение Детского музейного центра, где создана удивительная и потрясшая нас интерактивная игра для детей разных возрастов – «Колумбы русские» для школьников и «Встречь солнцу» для дошколят. В процессе этой игры дети могут сами построить судно, снарядить на нем экспедицию по маршрутам (реальным маршрутам Дежнева или Хабарова), пройдя все этапы, от финансирования до «таможенной очистки» привезенных товаров – пушнины… Как много значат такие игры для воспитания детей, для интереса к истории! Как хочется взять этих ребят и посадить их в наши лодки, чтобы идти дальше, «Путем первопроходцев»!

 

За кадром нашей сегодняшней встречи остались такие имена, как Дежнев (за право считать его своим выходцем спорит Устюг и Пинега; но, учитывая водную связь этих мест, нам сейчас кажется это не сильно принципиальным), Хабаров (что шел к своим Амурским и Даурским открытиям отсюда, из Устюга, и дальше по нашему пути – в Мангазею через Собь-Елецкий проход, к Енисею и Таймырским (Авамским) волоком к Хатанге и Лене, в Ленский острог), а также Василия Шилова –  устюжского купца и первооткрывателя Алеутских островов (Лисьи острова – источник той самой черной лисицы, памятник которой стоит в Тотьме – его открытие, совершенное на построенных им в Охотске ботах «Святой Петр» и «Святой Павел», как и карта Алеутских островов, представленная им в 1767 году в Адмиралтейств-коллегию [14]). 

 

 

 

 

За кадром остался и Владимир Васильевич Атла́сов, с подачи А.С.Пушкина  - «Камчатский Ермак», казак, выходец из Устюга, совершивший в 1697 – 1698 годах поход по Камчатке. С.П. Крашенинников, русский географ и путешественник, автор «Описания земли Камчатки (1755) назвал Атласова «обретателем Камчатки», что дает нам право считать его первооткрывателем, первопроходцем этого полуострова.  Так вот.  Есть интересное мнение, которому я искренне верю, относительно названия «Камчатка». Название «Камчатка» принадлежит не только полуострову: таким именем названа главная Камчатская река; но таким же именем названа река  в Восточной Сибири, правый приток реки Бадярихи, впадающей в Индигирку. Эта река Камчатка очень близко подходит к левому притоку Колымы – реке Ожогиной; Камчаткой, Ожогиной и озерами между ними открывается путь с Индигирки на Колыму. Река Камчатка названа так по имени погибшего (предположительно)  на ней казака Ивана Иванова Камчатого. Камчатый (Камчатой) – конечно, прозвище; говорят, данное так Ивану Ивановичу за его любовь к шёлковым (камчатым) рубашкам с узором. А теперь «следите за руками». Фамилия «Атласов» - не что иное, как производная от «атла́са» -  плотной шёлковой ткани. Атласная ткань и камчатая ткань – синонимы! Владимир Васильевич, кстати, так же был неравнодушен к шёлку и даже просидел 5 лет в тюрьме из-за этой материи: в 1701-м году он напал на дощаник «гостя» (купца) Добрынина, отобрал у него китайские шелка на сумму в 16 тысяч рублей и «раздуванил» их между своими спутниками. Так вот: назвав Камчатку Камчаткой, не увековечил ли Атласов таким завуалированным способом своё имя? Не назвал ли он исследованный им полуостров «Шёлковым» = «Камчатым» = «Атласным» = «своим, имени В.В. Атласова»? Атласов плохо кончил: Верхнекамчатский острог в 1707 году был разгромлен ительменами, и Атласов был отправлен туда  приказчиком с целью наведения порядка – с двумя пушками и чрезвычайными полномочиями вплоть до права казнить инородцев, а подчиненных наказывать «не токмо батогами, но и кнутом». Взбунтовавшиеся подчиненные отрешили Атласова от власти и посадили в тюрьму, но Атласов сбежал в Нижнекамчатск. Но казаки и там его настигли и 1 февраля 1711 года убили. А Камчатка осталась Камчаткой. Конец отступления.

 

Вот к какому полету мыслей, на расстояния от Камчатки и до Алеутских островов, от Аляски до Калифорнии, приводит посещение города Устюга. Не случайно он Великий – своими путями и своими первопроходцами. И нам пора в путь вслед за ними, благо вновь прибывший из Москвы мотор уже тщательно уложен на дно лодки. В путь по Северной Двине, да в Вычегду, к Выми, что уже в этот же день, 28 августа, следует.

 

 

[1].  Автор не нашел ссылку на первоисточник, хотя и Вики, и сайты города, говорят об этом. Но вот под 1493-м  Луки уже точно Великие – «повелением великого князя Ивана Васильевича поставиша град древян на Луках на Великих по старой основе» - А.Г. Кравченко Московский летописный свод 1493-1494 гг. по Беляевскому списку.  АН СССР Труды отдела Древнерусской литературы т. XII, стр 381. Прим. автора.

 

[2]. «…пойди же оу свои Переяславль и в Коурескъ и с своимы с(ы)ны а онамо оу тебе Ростовъ Великии…» ПСРЛ Том 2, Ипатьевская летопись, издание второе, С-Петербург, Типография М.А.Александрова, 1908, стр. 481.

 

[3]. «Житие Стефана Пермского» // Историко-филологический сборник. Вып 4. Сыктывкар, 1958.

 

[4]. Соколова Е.В. «Заселение Устюгской округи (по материалам летописных источников и археологических исследований)» В кн. «Великий Устюг. Краеведческий альманах. Вып.3». Вологда, 2004.

 

[5]. Шляпин В.П. «Из истории города Великого Устюга» // Записки Северодвинского общества изучения местного края. Вып 1. Великий Устюг,1925.

 

[6] Автор долго подбирал слово. «Цивилизация» тут – как обозначение принятого мироустройства, включающего, в том числе, и государственность. Но в кавычках, чтобы не спутать с «общефилософским значением, как социальной формой движения материи». Прим. автора. 

 

[7]. Производная от «Русского Царства». Прим. автора.

 

[8]. «Путешествие Абу Хамида Ал-Гарнати в Восточную и Центральную Европу (1131-1153 гг.) Публикация О.Г. Большакова,  А.Л. Монгайта, Главная редакция восточной литературы, Москва, 1971 г. Стр 31,32.

 

[9]. «Очерк 2-2. Заволочье (Бьярмия, Пермь и Печора). Югра» цикла «Историко-географический обзор водно-волоковых путей», автор Киреев В.А., на сайте «Русь Исконная» - http://www.iskru.ru/yekspedicii/proekty-yekspedicii/vodno-volokovye-puti-rusi/ocherk-2-2-zavoloche-bjarmija-perm-i-pechora-yugra-ch1-vneshnjaja-geografija-zavolochja-granicy/page-8.html 

 

[10]. Шемелин Фёдор. «Журнал первого путешествия россиян вокруг земного шара, сочиненный под высочайшим его императорского величества покровительством Российско-Американской компании главным комиссионером московским купцом Федором Шемелиным». Санкт-Петербург: Медицинская тип. 1816-1818.

 

[11]. «Записки приказчика Российско-Американской компании Н.И. Коробицына» // Русские открытия в Тихом океане и Северной Америке в XVIII – XIX веках: Сборник материалов / Под ред. А.И. Андреева. М.;Л., 1944.

 

[12]. В.Киреев. «Бери не вникая…» / В. Киреев «Были и небылицы». Серия «Мои кольца. Мозаики». – М., издательство «Ridero», 2019, -  с 80.

 

[13]. Там же, с 91.

 

[14]. Чебыкина Г. «Купец Василий Шилов» / Г. Чебыкина // Русская Америка. – Вологда, 1998. Вып 8 (№8) – с 17.