Таймырские рассказы. Рассказ второй - «Дуглас»

«Самое прекрасное, что мы можем испытать —
это ощущение тайны. … Тот, кто никогда не
испытывал этого чувства, кто не умеет
остановиться и задуматься, охваченный робким
восторгом, тот подобен мертвецу, и глаза его закрыты»

А. Эйнштейн

«…Фюзеляж – смята и деформирована носовая часть фюзеляжа, деформированы шпангоуты, фонарь пилотской кабины. Разбито остекление, левый мотор с рамой и капотами оторван, погнуты лопасти воздушных винтов. Самолет подлежит капитальному ремонту, но находится на замерзшем болоте в тундре на расстоянии 180 км на водоразделе рек Янгода, Луктака и Гарбит севернее поселка Волочанка Авамского района Таймырского округа. Транспортировка самолета не представляется возможной (горы, болота, реки)». «Акт на списание самолета С-47 № Л-1204 от 24.05.1947 г.», Государственный архив Красноярского края.

Собираясь на Таймыр в экспедицию, проводимую совместно с Экспедиционным центром Русского географического общества в Сибирском федеральном округе, мы узнали историю о самолете «Дуглас», потерпевшем катастрофу аж в апреле 1947 года на Таймыре, в 180 километрах от Волочанки, то есть в районе нашего будущего маршрута. С тех пор самолет находится на месте катастрофы, и Экспедиционный центр РГО СФО попросил нас зафиксировать его координаты и, по возможности, обследовать его и оценить состояние. Мы с радостью за это взялись, залезли в интернет… и начались тайны.

3 мая 2015 года мы вышли в квадрат поиска «Дугласа». В этот момент я написал в своем сообщении: «13:20 Начали движение в квадрате поиска места вынужденной посадки «Дугласа» в 1947 году. В поисках «Дугласа» забурились в горы. Сильный ветер, низовая поземка, видимость ноль. Витя тоже не смог к нам пробиться, сел в Усть-Аваме. 22:30 Встали на ночлег на льду кристально чистого горного озера. Выпили за чистоту. Поиски «Дугласа» ведем по схеме, нарисованной выжившим пилотом, которую сложно привязать к карте. Виктор бы помог, да погода нелетная. Ладно, завтра попробуем еще...»

Собственно, вот она, эта нарисованная самым молодым и единственным выжившим членом экипажа, 24-летним вторым пилотом Сергеем Лукьяновичем Аношко, схема:

Надо сказать, что Сергею Аношко досталось – именно ему пришлось организовать проживание пассажиров самолета, в том числе женщин и детей, в условиях зимней тундры с 23 (встречаются упоминания, что катастрофа произошла не 23, а 13) апреля по 13 мая, скудости продовольственных запасов (были обобществлены все, в том числе и личные, продукты питания и введен «продовольственный диктат»; несколько дней перед появлением спасателей рацион питания составлял одну ложку в день на человека), пока их не обнаружила спасательная группа. Обведенный на этой схеме круг поисков имеет диаметр без малого 100 километров, да и само его расположение грешит серьезной неточностью, так что найти его в тундре, засыпанной весенним снегом – та еще задачка. Но когда, 4 мая 2015 года, над тундрой пронеслось в радиоэфире Витино «Ура! Мы нашли его!» и последующее уточнение в он-лайн трансляции, что «именно такие слова неслись вчера в радиоэфире на 73 широте, над безлюдными просторами арктических гор и тундры. Мой маленький самолет описывал круги над разбитым заснеженным Дугласом, приземлившимся здесь в далеком 1947 году при отказе двигателей», среди поздравительных «комментов» стали появляться недоуменные. «Нашли? – да интернет пестрит фотками и сообщениями об этом самолете. Что значит, вы нашли?»

Конечно, не мы. Первый раз самолет нашёл 11 мая 1947 года экипаж легендарного военного и полярного лётчика Фёдора Анисимовича Шатрова, Героя Советского Союза (говорят, дважды Героя. Но второй Звезды Фёдор Анисимович был лишен, поскольку спустил с лестницы генерала, попытавшегося приставать к его жене, в то время фронтовой медсестре. Но это совсем другая история...).

Со слов Фёдора Анисимовича эта история описана в книге «Над Арктикой и Антарктикой» (А.А. Лебедев, И.П. Мазурук) так:

«...В поисках пропавшего самолета участвовали экипажи Красноярского управления гражданской авиации, но безрезультатно. Из Москвы был направлен экипаж опытного полярного летчика Владимира Васильевича Малькова на самолете, оборудованном лыжным шасси. Со стороны Хатанги поиски поручили известному в Арктике летчику, Герою Советского Союза Федору Анисимовичу Шатрову. С его слов я и знаю эту историю подробно.

Уже в течение двадцати дней шли упорные поиски по всем вероятным направлениям...
— Ну, Володя, предлагаю сегодня пройти с галсами по курсу девяносто градусов, вроде везде обшарили, — советует Шатров своему штурману Владимиру Тулину, — погода хорошая. Да, какой это у нас полет по счету?
— Двадцать первый, Федор Анисимович.
— Двадцать первый, говоришь? Может, на этот раз повезет. Не могли же они провалиться сквозь землю!

Вылетели, как всегда, из Хатанги. Погода отличная, ярко светит солнце, от белизны снежного покрова спасают светофильтровые очки. По кустикам, обрамляющим извилистые берега, угадываются русла небольших речушек. Озер на карте множество, но их трудно различить под снежным покровом.

Километров сто прошли по прямой, затем начали ходить галсами по сорок километров в ту и другую сторону от генерального курса. Пока ничего подозрительного не просматривается, а ведь в этом белом безмолвии Севера любая черная точка должна быть хорошо видна...

В полете приняли участие двое синоптиков — представительницы прекрасного пола Хатангского метеобюро. В пилотской кабине шел обмен мнениями об изменчивости погоды в Арктике, о хороших погодах в весеннее время и о микроклимате района Хатанги. У полярных летчиков есть убеждение, проверенное на деле, что если нет погоды для посадки в аэропортах, а с Хатангой нет даже радиосвязи, то все равно направляйся в Хатангу — погода для успешного приземления будет обеспечена. Молодые синоптики начали этот феномен доказывать с теоретической точки зрения... но тут в беседу вмешался штурман Тулин:
— Товарищи летчики, следующий курс — триста тридцать пять, галс номер семь, на горизонте чисто, даже куропаток не видно. Видно, Тюриков исчез, подобно Леваневскому. Загадка?

Не прошло и пяти минут полета с новым галсом, как вдруг — сколько же этих “вдруг” в жизни летчиков! — бортмеханик Лев Голутвин (между прочим, всегда почему-то бортмеханики видят первыми то, что нужно увидеть), которого в данный момент не интересовала, видно, лекция по метеорологии, как-то спокойно докладывает, одновременно указывая вперед
— Командир! С вашей стороны, смотрите вперед и левее, наблюдаю три темные точки!
— Где? Ага, вот, вижу! Молодец! А вообще, не кусты ли? Нет, не может быть, на кусты не похоже... Снимаю управление с автопилота, — продолжает Шатров, — и со снижением направляю самолет к увиденным черным точкам, которые быстро превращаются в машущих руками людей. Слышу за спиной хоровое “ура!”. Присутствующие в пилотской кабине вразнобой подсказывают: “Это же люди, да, конечно, люди с самолета — других быть не может! Командир, давай по их следу, он хорошо просматривается.. ” Сделав круг над тройкой и покачав им крыльями, направился по их пути. Кто эти трое? Члены экипажа? Пассажиры?.. И через пять — семь километров на белом фоне снега темной громадиной вырисовывается целый, стоящий на колесах самолет. Прохожу низко над ним, развернулся и уже сам про себя кричу: “Ура!” Из самолета начинает высыпать народ. Живы! Эх, жалко, что у нашего самолета колеса, вот когда лыжи нужны — сели бы сразу. Что делать, сбросим, что есть на борту. Сбросили несколько спальных мешков, три запаянные коробки НЗ (неприкосновенного запаса). Бортрадист Павел Докторов связался по радио с Волочанкой, доложил о находке. Тулин взял пеленги у Хатанги и Волочанки и, определив координаты найденного самолета, сообщил Хатанге. Та в свою очередь сообщила о находке в Диксон для экипажа Малькова».