Самоцветы русской короны. Часть 2. Сюжет 6. «Из Белой в Семирамиды». Мария Григорьевна Скуратова-Бельская.

                Говорят, что Екатерина-Анна будет переживать о своей судьбе, принявшей такой оборот, но достаточно быстро смирится с ней и даже научится извлекать пользу для себя из слабоумия богатого престарелого мужа. А вот Марии в этом смысле повезет: Борис Годунов окажется молодым, перспективным, симпатичным, да и Мария будет недурна собой; к тому же, Годунов получит за нее в приданое усадьбу в Малоярославце.

                И это тоже кровавыми стараниями отца. По мере продвижения по лестнице, ведущей к Александровским колоколам, будут прирастать и владения Малюты: царь будет жаловать своего любимого звонаря новыми и новыми земельными наделами, оставшимися бесхозными после казней их предыдущих владельцев. Так закрутится еще одна спираль: получая в наделы отнятое опричным трудом, главный (да и любой другой) опричник обретает и стимул к тому, чтобы казненных было больше. После Новгородской резни владения Скуратовых расширятся кратно, разве что, далековато и от Москвы, и от Александровой Слободы: в землях новгородских. Тогда же появятся и богатые вклады, в основном – драгоценностями, в Иосифо-Волоцкий монастырь. А вот Малоярославецкое имение, видимо, появится несколько раньше. Помните калужское «отделование» Челяднина в самом начале Скуратовского пути? Оно. Со вкладами тоже интересно: Иосифо-Волоцкий монастырь на протяжении всей опричнины был активным ее противником. Опекавший и любивший эту обитель Грозный с началом опричнины перестанет там появляться, видимо, понимая, как его там будут встречать. Но вот вклады монастырь продолжит принимать, и от Грозного, и от Скуратова. Причем принимать, очевидным образом понимая, что это за драгоценности. Двойные стандарты не пахнут.

                Свадьбу Марии и Бориса назначат перед походом на Новгород, а вот сыграют уже позже, в узком опричном кругу, в 1571 году. Царь сам будет присутствовать на ней. Тогда же и Екатерина-Христина выйдет замуж за Шуйского. О четвертой дочери Малюты, предполагаемой Елене, известно очень немного: есть указание, что ее выдали замуж за татарского князя Ивана Келмамаевича, хотя тут есть масса нестыковок, как в датах, так и в идентификации этого князя, которого некоторые на самом деле считают Иваном Канбаровым. У последнего была сестра Елена, так что, возможно, это породило путаницу с именами. Но пусть их; будем считать вслед за энциклопедиями, что оба они умерли молодыми и, стало быть, на среднюю Марию не повлияли никак.

                После свадьбы Мария перемещается из имения сестры и ее мужа Глинского к Борису в Александрову Слободу, но Борис тут же приобретает новое имение, которое станет их родовым: Большие Вязёмы. Мария переедет в Вязёмы, когда дом еще не будет достроен; руководить стройкой и, главное, его украшением и отделкой, она будет сама. И поместье станет таким великолепным и богатым, что свергнувший Годуновых Лжедмитрий I сделает из него загородный дворец для своих увеселений. Увеселений не только игрой в снежки (в которые будут закатываться камни), но и более … «чувственных», в том числе и с Ксенией – дочерью уже умершего к тому времени Бориса и убитой Марии. Ксения, по иронии судьбы, станет наложницей Самозванца в своем родовом доме, где ее воспитывали в расчете на совсем другое будущее.

Во время своего могущества Годунов заложит в этом имении Спасо-Преображенский храм; в этом храме, по пути к своему царствию в Москве, остановится и героиня нашего следующего сюжета – Марина Мнишек; В своих дневниках она (вернее, автор ее дневников) отметит его царское великолепие. А потом в этом храме, по одной из легенд, московское духовенство встретит возвращающегося из польского плена Патриарха Филарета Романова.

                <Еще одна история связана с этим храмом. В середине 1950-х годов его решат возродить сами жители. Они сформируют приход и направят петицию в госорганы о желании открыть храм для верующих. Петицию тогда подпишет более 600 человек, самых разных возрастов, положений и профессий. Естественно, просьба останется неудовлетворенной. О судьбе подписантов сведений у меня нет.>   

                Похоже, выйдя замуж за Бориса Годунова, Мария Григорьевна живет тихой и спокойной жизнью своего поместья; скорее, вдали от своего мужа, находящегося при дворе Грозного, до смерти последнего. На протяжении 11 лет их совместной жизни детей у них не будет. Объяснить этот факт можно самым разным образом, и вот вам одно из таких объяснений.

                Следующим шагом, вершиной и апофеозом всей деятельности Малюты Скуратова при Грозном царе, станет разгром самой опричнины. Ликвидация «новгородской измены» (вместе с Новгородом) потребовала найти и примерно наказать ее (измены) организаторов. Вот тогда карающий меч опричнины поворачивается против ее главарей. В первую очередь – Басмановых, братьев Фёдора и Петра и их отца Алексея Даниловича. Собственно, Басмановы и исполняли роль организаторов и руководителей всего опричного войска, достигшего к тому моменту более шести тысяч человек, с самого начала его формирования. Организация «расследования» против них и будет следующим делом Малюты. Басмановых убьют; говорят, Малюта заставит выпить их отравленное вино. Впрочем, Андрей Курбский в своих записках приводит другую версию: Грозный устраивает из этой казни очередной чернушный спектакль. Он сажает отца Басманова с сыном Фёдором в одну камеру, объявляя, что помилует одного из них, того, который убьет другого. По этой версии Фёдор убивает своего отца, но Грозный, произнося сакраментальное «отца своего предал, предашь и царя!», велит казнить и Фёдора. Впрочем, часть исследователей, Вернадский например, полагают, что Фёдора тогда не казнили, но сослали куда-то на Белозеро.

                <Вот никак без Малюты. Тогда в Москве было приговорено к казни около 300 человек; 187 из них Грозный помиловал, а вот остальных казнили, причем изуверским, в стиле Скуратова, методом. Так, дьяку Посольского приказа Висковатому Малюта сначала отрезал уши, а затем стал постепенно срезать с него, живого, мясо. Казначея Фуникова-Курцева поочередно стали обливать кипятком и холодной водой. А жену его раздели, посадили на натянутую веревку и стали таскать взад-вперед за ноги. О Фёдоре Басманове Курбский приводит пикантную подробность: по его мнению, Фёдор был не просто главарем опричнины, он был любовником Грозного. Эта тема обыграна в Эйзенштейновском фильме «Иван Грозный», где Басманов предстает в сцене на пиру в женском платье. Впрочем, эту подробность никто проверить не сможет, так что оставим ее за скобками и мы.>

                На самом деле, разгром опричнины – совершенно очевидный сюжет, не предвидеть который не могли ни умные Годуновы, Борис с Марией, ни сам Малюта. Опричное войско разрослось; объекты атак этого войска стали выбираться самими «вояками», из соображений как личной мести, так и личной наживы, и Грозному не могло не быть очевидным, что малейшего недовольства в среде самих же опричников не окажется достаточным для поворота опричного жала против него самого. Разгром главарей опричнины в такой ситуации – дело лишь времени, и то, что этот разгром был поручен Малюте и выполнен им с блеском, могло лишь отсрочить участь самого Скуратова, поскольку разгрому будет подвергнута не верхушка опричнины, но вся она сама, как явление. А значит, в таком случае, это могло потянуть за собой опалу и казни всех Скуратовских родственников. Я тут склоняюсь к версии, что сам факт выдачи дочерей замуж за ближайших к царю персон – это, скорее, попытка Малюты избежать или хотя бы отсрочить неизбежный финал для него самого. В конце концов, повернись острие расправ против Малюты, родственная связь его дочерей с самим царем могла бы их пощадить. А, возможно, если и не  защитить самого Скуратова, то хотя бы сгладить возможные последствия. Как мне кажется, зыбкость своего положения должны были вполне отчетливо понимать и Годуновы, тем более Борис на протяжении всей опричнины ловко увиливает от участия в кровавых действиях, в противоположность Малюте, который к ним стремится. Возможно, поэтому Годуновы и решают жить в этот период порознь, дабы держать подальше Марию от эпицентра событий. Возможно, поэтому они и не заводят детей, вплоть до отхода Грозного от тронных дел в 1582-м году. Вот тогда они соединятся вновь, и у семьи родится их первенец, девочка Ксения.