Самоцветы русской короны. Часть 1.Сюжет 5. «Жена царя, сестра царя, любезная в царицах». Ирина Федоровна Годунова.

К предисловию.

К предыдущему сюжету (Елена Васильевна Глинская)

 Сюжет 5. «Жена царя, сестра царя, любезная в царицах». Ирина Федоровна Годунова.

«Это страшная ответственность,

мадам, быть первой любовью гения.

И даже обыкновенного человека».

Андре Моруа, «Письма незнакомке».

                Школьные учебники не придают особого значения этому женскому царствованию, предпочитая считать, что вслед за последним, завершившим 700-летнюю династию московских Рюриковичей царем, на престол  Русского Царства взошел первый демократически – Земским Собором – избранный представитель пусть и скоротечной, но новой династической линии, Борис Годунов. Логику такого вопиющего «ущемления женских  прав» на царствование и на справедливое его описание, понять, конечно, можно: формально Ирина Годунова занимала трон Русского Царства всего девять дней, с момента смерти своего мужа, Фёдора Иоанновича Блаженного 7 января 1598 года, и до 15 января того же года. В этот день она постриглась в монахини в Новодевичьем монастыре под именем Александры, отказавшись от Московского трона в пользу своего брата Бориса. Правда при этом царские указы так и подписывались после ее пострига – «царица Александра», вплоть до официального избрания Годунова на царство 17 февраля 1598 года.

                Вместе с тем, такое вот «лёгкое» сокращение перечня царствующих особ по гендерному признаку оказывается для истории весьма небезобидным и касается не только роли Ирины: как следствие, это здорово искажает роли и двух других царственных особ – царя Фёдора Блаженного и царя Бориса Годунова. В этом сюжете я попробую показать, что низведение роли царицы до 9 дней ее прямого правления  - удар по объективной оценке того, что происходило в течение всего периода со смерти Ивана Грозного в марте  1584 года и до избрания царем Бориса Годунова в феврале 1598-го, а это уже 14 лет, а не девять дней. И чтобы разобраться в роли всех трёх царственных особ, а заодно и понять, как и кому понадобилось эти роли искажать, нам придется вернуться в их детство.

                Оставив Ивана Грозного в прошлом сюжете 8-летним круглым сиротой, лишившимся всех самых близких людей, в том числе и при помощи Шуйских, ставших его опекунами, мы  ставим тут под сомнение некоторое общепринятое в сегодняшнем нашем кругу стойкое отношение к будущему грозному царю, как к «монстру»,  «душителю» и душегубу, ввергнувшему Русь в бесконечный ужас  страха, злобы и тирании, что, выраженное  одним словом, вошло в историю, как Поруха. Но согласитесь, в этом месте скорее возникает чувство жалости: это его самых близких поубивали, потравили, сослали и заморили голодом. А его оставили наедине с палачами и под их опекой. Говорят, что Грозный с этого момента замкнулся в себе, стал много размышлять, сидя у окна, зачастую с листком бумаги и пером, благо, усилиями матери, бабушки и няни, грамотой он уже овладел. Но ни старших собеседников, с кем можно было бы поделиться своими мыслями, разве что, кроме его бабушки Анны Глинской (Якшич), ни сверстников для игр, у него нет. И через несколько лет такого вот самостоятельного взросления он сам приходит к мысли, что ему пора брать свою судьбу в свои руки. И есть два действия, которые он может для этого сделать: венчаться на царство и венчаться в прямом смысле – жениться. Правда, этому предшествует первая кровавая вспышка гнева, которую самостоятельно Иван унять не в силах: обидевшего его Андрея Шуйского он казнит собственноручно, затравив собаками. Происходит это в его 13 лет. О желании жениться Иван  сообщает митрополиту Макарию 13 декабря 1546 года, в свои полные 16 лет. А Макарий в свою очередь, умилившись логичности и связанности изложения Иваном своих мыслей, в том числе и о пользе государству от его женитьбы не на иностранной принцессе, а на невесте из Руси, предлагает ему сначала венчаться на царство. Это и происходит 16 января 1547-го года. А дальше, уже в ранге царя, затевается свадьба по образу и подобию той, что была при первом венчании его отца, методом «конкурса красоты». Смотр невест организуется грандиозный, по всей Руси летят грамоты: «Когда к вам эта наша грамота придет, и у которых будут из вас дочери девки, то вы бы с ними сейчас же ехали в город к нашим наместникам на смотр, а дочерей девок у себя ни под каким видом бы не таили. Кто же из вас дочь девку утаит и к наместникам нашим не повезет, тому от меня быть в великой опале и казни. Грамоту пересылайте меж собою сами, не задерживая ни часу»[1]. Приведенная цитата - из художественной книжки, но пусть будет.

                Рассмотрев 1500 заявок, Грозный выберет себе лучшую: Анастасию Романовну Захарьину-Юрьеву. Тут, правда, есть несколько соображений, насколько этот выбор был самостоятельным, поскольку Захарьины в тот момент не совсем уж и далекие от трона бояре, хотя и не очень знатные. Захарьины близкородственно связаны с другим родом, попадавшим уже в такой же «переплет» - Сабуровых. Помните Соломонию Сабурову, первую, упеченную в монастырь, жену Василия III? Вот, они. Кроме того, дядя Анастасии, Михаил Юрьевич, был перед тем опекуном маленького Грозного, что вполне могло повлиять на выбор молодого царя. Вряд ли напрямую, но на то они и придворные, чтобы вовремя «подсунуть» подходящее решение озадаченному выбором правителю. Этот выбор повлияет и на правление Грозного, и на дальнейшую российскую историю. Анастасия сможет целых 13 лет «купировать» вспышки гнева Грозного, и эти годы будут одними из лучших и добрых правлений в истории Русского Царства. Кроме того, брат Анастасии, Никита Романович, будет отцом будущего патриарха Филарета (Фёдора), потому и ставшего  Романовым, что внук Романа, и возведение на трон Анастасии позволит уже его сыну, Михаилу Фёдоровичу Романову, претендовать, а затем и взойти на престол первым царем из этой династии.

                В браке Грозного и Анастасии за 13 лет их счастливой жизни родится, в общей сложности, шесть детей, три девочки и три мальчика. Сначала две девочки, но они умрут в младенчестве, потом сын Дмитрий (Старший, не путать с умершим в Угличе), затем Иван. Родившаяся следом девочка Евдокия тоже умрет в два годика, после чего появится младший и последний – Фёдор. С Дмитрием Старшим тоже случится беда – он утонет совсем маленьким. Источники расходятся в подробностях: то ли по пути на богомолье в Кириллов монастырь, то ли по пути обратно по реке Шексне, то ли на Белозере, но тоже на воде. Царь с царицей будут плыть на разных лодках, когда Грозному захочется подержать на руках сына. Анастасия (или няня) передаст Грозному младенца, но то ли выпустит его раньше времени, то ли Грозный замешкается, и младенец упадет в воду. И камнем пойдет на дно, что и достать его уже не смогут. Впрочем, и это не единственная версия его смерти. И после рождения Фёдора у них останется два сына, Иван и он. Претендентом на трон после Грозного, конечно, будет старший Иван.

                Потом Анастасия умрет, Грозный окончательно «слетит с катушек» и начнет «жениться направо и налево». Поначалу церковники не будут сильно возражать: вдовцу женится можно, и второй будет черкесская княжна Мария Темрюковна (до крещения – Кученей); она тоже умрет при жизни мужа, родив мальчика Василия, который умрет во младенчестве. Тогда Грозный, снова вдовец, опять устроит смотр невест, еще более представительный, чем первый, и выберет третью – Марфу Собакину. Марфа умрет через две недели после свадьбы, и «зациклившийся», «профессиональный» вдовец «призовет» в жены «бронзовую медалистку» того же конкурса красоты – Анну Котловскую, поскольку «серебряную призерку», Евдокию Сабурову, племянницу бездетной Соломонии из прошлого сюжета,  успеет отдать в жены сыну Ивану. Который сам, но, скорее, по воле отца, поступит с Евдокией, как его дед с теткой жены – упечет в монастырь за бездетность. Но и с Котловской у Грозного союза не выйдет: Грозный через полгода брака сошлет Анну в монастырь, не утрудив себя объяснить потомкам за что, а брата ее казнит вместе с семейством. Тут лопнет терпение церковников, утомившихся освящать браки деспота один за другим: ладно, когда он вдовец, хотя смерть его избранниц не может не наводить на мысли; когда бездетна – тоже можно закрыть глаза, ибо прецедент уже создан его отцом Василием. Но вот так, без объяснения причин – это уж слишком. Поэтому дальше жёны Грозного будут объявлены незаконными, священники будут поочередно то налагать епитимьи на царя, то отпускать ему грехи, а царь, также поочередно, будет то гневаться на священников, то истово каяться в содеянном. А историки собьются со счета последующих жён, да так и не сойдутся в этой бухгалтерии; до сих пор спорят, была ли Мария Фёдоровна Нагая шестой женой царя, или восьмой. Но церковники сойдутся в одном: все жёны царя после Анны Котловской будут незаконными – прелюбодейство чистой воды; стало быть, и появившийся от греха прелюбодеяния царя с Марией Нагой последний отпрыск Грозного – царевич Дмитрий – незаконнорожденный, и претендовать на престол он не может ни при каких условиях. А это тот самый Дмитрий, что наткнулся в Угличе горлом на ножичек, то ли в припадке эпилепсии, то ли в запале игры, (и так восемь раз, смайлик). Это я к тому, что история со всеми этими Лжедмитриями, что обуяла Русь в Смуту – чистейшей воды фейк; стоило лишь слегка задуматься о происхождении самого Дмитрия – вся конструкция Лжедмитриев рухнула бы в раз, поскольку даже истинный, выживший Дмитрий никак не мог претендовать на русский престол в большей степени, чем Гришка Отрепьев или иной какой проходимец. Но кто ж будет думать-то, когда повоевать можно?