Самоцветы русской короны. Ч 2, сюжет 7. "Наяснейшая Марина Юрьевна всеа Руси". Марина Мнишек. Сцена 1-я, "Взлет и падение"

                А в «нижнем треугольнике», там, где Ежи Мнишек, дочь его Марина и, собственно, названный Дмитрий, расклад такой. Самозванец, похоже, к тому моменту принял для себя решение идти к своей цели в виде московского трона, используя любые средства и не останавливаясь ни перед чем. На данном этапе ему нужны союзники – во-первых, собственно воины, «гвардия», на которую он сможет опереться при формировании своих «войск». Он пока еще не понимает, какую поддержку он получит, когда войдет в Московию; какое количество и, самое главное, качество царских войск перейдет к нему. Но он точно знает, что будет изрядная часть беглецов, бедноты и прочих «ополченцев», организовать и обучить которых и должны будут эти самые «гвардейцы». Их надо будет вооружить, их надо будет кормить, и на это ему нужны деньги, во-вторых. А взять этих гвардейцев и эти деньги он может только в одном месте, - у польских и литовских магнатов, Вишневецких и Мнишков. Таким образом, Ежи Мнишек оказывается нужным и для тех – короля и духовенства, и для другого – Самозванца.

                А у Ежи Мнишека появляется шанс «разрулить» свои финансовые проблемы. Собственно, он уговаривает короля отсрочить исполнение своих прежних долговых расписок до того момента, когда Самозванец не займет московский трон. И тогда король получит свои деньги «натурой»: короне отойдут московские Северские земли, Чернигов и Смоленск. Но не все, -  Мнишек не был бы столь влиятельным, если бы не умел торговаться, – а только половина; второй половиной Ежи Мнишек пополнит свои владения. Начинается то ли торг, то ли «челночная дипломатия»: уговорить короля на такую сделку – полдела. Вторая половина – получить от Самозванца «юридически обязывающую» бумагу-согласие. Собственно, для Самозванца это – плата за введение его в высший королевский круг с гарантией поддержки монархом. Самозванец на это идет с лёгкостью – обещать ведь не значит жениться (ой как двусмысленно, у нас же еще Марина есть; сюжет ведь о ней, а не об игре ее отца в авантюрном спектакле с королем Польши и будущим царём Московии). В конце концов, Северская земля, Чернигов и Смоленск еще далеко и пока не принадлежат Лжедмитрию, а король – вон он, в Краковском Вавеле, за 230 верст, что бы и не отдать ему Смоленск с Черниговом? Но одной словесной поддержки Самозванцу мало. Поддержка Лжедмитрию нужна действенная: ему нужны деньги на наемников, ему нужно оружие, ему нужна артиллерия. Торг продолжается, и Самозванец в обмен на Чернигов, Смоленск и Новгород-Северский, с Путивлем в придачу, требует обеспечить себе бюджет будущей военной операции. Теперь думает Мнишек. Он направляет соответствующее письмо королю, а тот тоже не лыком шит, тоже торговаться умеет: у Мнишека же в управлении Самборские королевские земли… Ну вот и источник: Мнишеку поручается финансирование Лжедмитрия за счет доходов короля от владений Самбором; теперь король согласен эти средства употребить на поддержку авантюры названного Дмитрия вместо содержания Сандомирской резиденции. А реализовать этот план и должен Ежи Мнишек.

Ситуация выглядит идеальной для всех трех (король, Лжедмитрий и Мнишек) игроков: формально, корона ни причём; поддержка Самозванца - частная инициатива Мнишека, который всё организует, финансирует и ведет все дела с Лжедмитрием. Мнишек получает списание прежних долгов в обмен на мифическое приобретение земель короной в будущем, а средства от Самбора, которыми он и раньше распоряжался по своему усмотрению под флагом содержания Сандомирской резиденции, так и остаются в его распоряжении, но теперь под флагом поддержки нового московского претендента на трон. Разве что, теперь их надо не все тратить на кутежи, что-то надо бы и названному Дмитрию выделить на его столь нужное и полезное дело. А Самозванец получает то, что хотел: поддержку (формальное невмешательство, а фактически – попустительство при создании «частной армии») короны и средства на формирование первоначальной военной дружины – костяка этой армии – от Мнишека.  В таком объеме, который Мнишек посчитает возможным выделить из своих кутежей и развлечений. Потеря земель его вряд ли волнует: Лжедмитрий так охотно идет на все территориальные уступки, что все исследователи единодушны в том, что никаких обещаний перед короной Лжедмитрий исполнять не собирался изначально. Единственное обещание, которое он выполнит перед поляками, будет как раз обещание жениться на Марине. Подумав еще немного и посчитав траты на будущую поддержку будущего зятя, Мнишек добавляет в финансовый расклад еще один пункт: те деньги, что потратит Мнишек на обеспечение похода Лжедмитрия, должны быть Самозванцем безусловно возвращены по вступлению последнего на трон и получению доступа к московской казне. Вот вам характер Ежи Мнишека: тратить он будет деньги короны, а возвращать их новый царь будет ему лично. Но и этого мало: в качестве «бонуса» Мнишек требует от Лжедмитрия еще и огромной суммы – в миллион злотых. Лжедмитрий ненадолго задумывается, но соглашается, ставя в ответ встречное условие: да, миллион. Но тогда Марина должна выйти за него замуж. Теперь задумывается Мнишек. А потом соглашается, но с новым условием: тогда еще Новгород и Псков должны быть переданы в личную собственность Марины с правом пожизненного владения и дальнейшего наследования. Все материальные и территориальные условия исполнимы в одном единственном случае, - случае восшествия Самозванца на московский престол. Но тогда и Марину Ежи Мнишек соглашается «передать» Лжедмитрию  только при исполнении этого же условия. Разве что, обручиться можно несколько раньше, но стать женой, делить трон и ложе Марина сможет только по утверждении на троне названного Дмитрия, и ни часом раньше.

Надо сказать, что все эти переговоры  - часть большой подготовки к аудиенции Самозванца у короля, «настроить» которого и берется Мнишек. Для этого он подолгу разговаривает с Лжедмитрием, «настраивая» его самого на то, чтобы тот давал любые обещания и вел разговор с Сигизмундом так, чтобы выполнить одну единственную задачу – не вызвать отторжения у короля в минимуме, а в максимуме – понравиться. И если это «в максимуме» произойдет, то следующим ходом будет аудиенция у папского нунция, где можно заручиться поддержкой не только духовной власти Польши, но еще выше, - самого Папы.

Но сначала  надо еще с папским нунцием разобраться, тем более, что женитьба на католичке Марине – определённый камень преткновения. Но с женитьбой я пока забежал вперед. Нунций. Здесь Лжедмитрий снова, по наущению Мнишека, идет по пути любых обещаний. А в знак своего принятия плана Ежи Мнишека делает «шаг доброй воли» - переходит в католичество в соседнем с Самбором монастыре. Это решение крайне трудно и опасно для Лжедмитрия; вряд ли по морально этическим соображениям, - мы увидим позже его реальное отношение к вероисповеданию. Но тут самое главное противоречие – ортодоксальная Московия. Если кто и когда узнает о том, что Самозванец перешел в католичество, на московском троне ему не бывать. Но без этого шага ему будет сложно понравиться королю и практически невозможно получить поддержку папского престола; да и женитьба на католичке Марине будет под вопросом. Оно, конечно, и в Московии будет задан вопрос о вере будущей царицы, но это пока можно и отложить. Принятие католичества совершается Самозванцем в тайне, в такой строгой секретности, что знают о том лишь двое: католический духовник и Ежи Мнишек. Собственно, делается это именно для последнего, а с первого берется клятва хранить секрет пуще всяких других тайн, причем особенно – от православных Вишневецких. А Мнишек и сам не будет его распространять, понимая, что утечка этого секрета может обратить всё, так тщательно задуманное и спланированное, в прах. Но три человека должны этот секрет всё равно узнать, это те, для кого этот шаг предназначен. Король, папский нунций и Марина. Забегая вперед: так это и осталось бы тайной, если бы не было положено на бумагу. А крестить в католичество Лжедмитрия будет бернардинский монах Франтишек Помасский; впоследствии он будет сопровождать Марину во всех ее московских похождениях, станет ее духовником, а в короткий период ее успеха и долгий период заточения в Ярославле будет главным духовником всех поляков, попавших в московскую переделку.