Полумесяц со звездою

Полумесяц со звездою. Часть Вторая. Сирия

Ветры дуют не так, как хотят корабли.

 Арабская поговорка

Сирийский терминал здесь в прямой видимости за ливанским. В этот раз у меня нет забронированной гостиницы, поэтому нет и адреса, которой надо бы указать, как адрес пребывания в Сирии.

Можно было бы опять написать «Дамаск, напротив Венеции», но не логично как-то. Поэтому решаю указать адрес гостиницы «Зафир», на территории которой находится офис «Europcar», где я забронировал автомобиль. По крайней мере, мне кажется это логичным – раз там живут прокатчики, значит, солидное место, да и адрес есть. Пограничник долго смотрит на анкету. Что-то говорит коллеге, он подзывает еще одного. Они дружно вбивают данные в компьютер.

- А есть ли у Вас телефон гостиницы? – ну вот, началось. Достаю бумажку с распечаткой брони автомобиля и начинаю переписывать номер прокатной конторы. Подняв глаза, вижу, что за окошком сирийский офицер тоже встал. Наши глаза встречаются, и он протягивает руку – за бумажкой. Время восемь вечера, прокатная контора до семи. Даже если они позвонят, там, скорее всего, не ответят. Офицер берет распечатку и зовет кого-то еще – другого офицера, явно понимающего по-английски.

– Что это?

– Это распечатка брони автомобиля. Но там есть адрес и телефон гостиницы, в которой мы хотели бы остановиться.

– А вы ее не бронировали?

– Нет. Но я не думаю, что у нас будут с этим проблемы.

– Вам надо пройти в банк и оплатить въездные визы. – В общей сложности, на границу мы тратим час времени, и офицер, вручая нам паспорта, почему-то вместо «велькам» качает головой. Наверное, нарушили мы что-то с этими гостиницами, или он уже позвонил в прокатную контору? Наверное, обидели мы их, простите, не со зла.

Путь по Сирии идет в темноте, но видно, что по достаточно хорошей четырехполосной дороге. Еще через час маршрутка оказывается в центре Хомса. Пару раз водитель делает остановки, чтобы что-то спросить у прохожих, но потом разворачивается, паркуется и показывает нам рукой на солидное, в эдаком стиле питерских доходных домов, здание на площади. Присматриваемся – внизу действительно вывеска «Hotel». Расплачиваемся с водителем – три бумажки по 500 фунтов – 30 долларов в сумме. За пять часов и километров 170 работы. Только на бензин с такое ездой и техникой долларов 20 должно было уйти. Может, смысл в том мешке картошки?

Гостиница называлась «Raghdan», находилась на центральной площади, и, как потом стало ясно из визитки, даже имела свой сайт  на английском. Забегая вперед, могу смело ее рекомендовать в Хомсе. Изнутри она напоминала офисное здание времен Советского Союза, переделанное из дореволюционного – высокие, метров 5, потолки, столь же огромные стекла в окнах, широкие лестницы и коридоры, часть холла перед лестницей второго этажа отгорожена стеклянной перегородкой – аквариумом, за которой находится стойка служащего.

– Есть номера на троих?

– Есть. 60 долларов, с завтраком.

– А дешевле?

– Пятьдесят. Но это без налога. Налог еще 10 процентов. – По части торговли нам их не переплюнуть. Ну, хоть пять долларов. Номер «пенал», длинная узкая комната с высоким потолком, туалет отгорожен стенкой, поднимающейся над полом метра на три. Но чистенько, уютно, вид из окна на центральную площадь, кондиционер на обогрев. Ужинали мы последний раз в Бейруте пять часов назад, там же купили две коробки ливанских сладостей. А чай у нас есть всегда, как «ролтон» кое для кого. Как и бутылочка коньячка кое-кому. За чашкой чая – не, не рассуждаю, не бойтесь – включаю компьютер, выставляю за окно GPS – мышку и фиксирую координаты точки нашей гостиницы. С утра я на такси поеду в прокатную контору, а девчонок потом заберу. А как я их найду, без американских спутников?

5 января.

Утро встречает плотным туманом. Интересно, он со временем будет рассеиваться или уплотняться? И пришел он с Запада, со стороны моря и гор, или с Востока, из пустыни? Куда дуют ветры? – пытаюсь поразмышлять и оставить себе лазейку я, хотя прекрасно понимаю, что туман идет с гор. А мы сегодня хотели посетить Крак – опорный замок крестоносцев, да покататься по окрестностям. Хотя четкого плана на ближайшие дни у нас нет, мы знаем лишь, что через четыре дня нам надо сдать машину в Дамаске и поехать дальше на юг, в Иорданию. Поэтому дальше мы знали, что точно хотим побывать в Крак - де - Шевалье, Хаме, целый день провести в Алеппо, ну и Пальмира. А все остальное – как фишка ляжет, или куда веры подуют, или где тумана не будет.

Девчонок оставляю разгонять туман, сам ловлюсь в такси. «Отель Зафир». Таксист без вопросов куда-то едет. Отель «Зафир» расположен не совсем в центре – скорее, тихая окраина, и «Европкар» - маленькая комнатенка с вывеской только изнутри, так что пришлось спрашивать у служащего. Европкар был выбран только из соображений возможности взять машину в Хомсе, а сдать в Дамаске. Заказан был «Рено Симбол» 1,4 с ручной коробкой, но в наличии оказался «Шевроле Авео» 1,6 автомат, за те же деньги. Возражать не стал. При достаточной «свежести» машины пробег превышал 70 тысяч. Оформление оказалось длительным – описать все мелкие сколы и царапины, коих было немало, зарисовать положение указателя топлива в некой промежуточной точке, чуть больше половины, да заполнить гору бумажек на непонятном языке, с чем милая девушка служащая справлялась с трудом, особенно в тех местах, где она путала кириллицу с латиницей.  Под занавес она списала с карточки депозит – аж тысяча долларов.

– Ого, – сказал я, – а разблокируете сразу, или месяц будет висеть, пока само не отвалится?

– Нет, сразу, через пару дней после возврата машины. – Ага, так я и поверил, будто не брал в "Европкаре" машины. Депозит «отвалился» сам, ровно через месяц, 5 февраля. Глобализация!

Еще довольно много времени у меня ушло, чтобы освоиться, и, обнаружив точку, где должны быть девчонки на генштабовской километровке города, я поехал за ними. Навигация по Сирии состояла из карт для Ози-эксплорера, найденных мной в сети, и состоявших из двух обзорных карт (Сирии и всего Ближнего Востока – подробности и спасибы в приложении), подробных планов Дамаска, Алеппо и Хамы (там же) и генштабовских километровок. На Кпк на стекле стояла обзорная карта, а в компьютере – подробная, так мы с этим всю дорогу и проездили, заблудившись в Сирии лишь однажды, да и то не без умысла. В Иордании к этому набору добавился взятый в аренду Гармин, в результате чего блуждать мы стали отчаянно.

Но в поездке от «Зафиры» до девчонок мне было не до навигации.

Когда я в восемьдесят каком-то году учился водить автомобиль, инструктор, показав мне, как включаются передачи на первом занятии, сказал: «Ну, а теперь поехали. Мне нужно в Южный Порт». Никогда не был сторонником обучения плаванию посредством броска в воду, хотя эффективность такого метода не могу оспорить. Чувства за рулем в Хомсе были сродни тем, двадцати-с-чем-то летним. Таксисты, как собаки, кидались под колеса и норовили укусить. Пешеходы шли наперерез, «не повернув головы качан», сзади бибикали – хорошо хоть, автомат достался… Чтобы свериться с навигацией, я остановился у тротуара. И вдруг наступило спокойствие, а за ним – уверенность. Да, ездят по-другому. Более резко. Но предсказуемо – надо не в себя, в свой страх смотреть, а на людей за рулем. Сразу видно, кто и что собирается делать. Никто не будет тебя специально бить или подставлять, они остановятся, если увидят, что ты не можешь. И сам притормози, пропусти желтые такси – а хоть и десяток, – они же работают. Не надо пытаться ездить как они, езжай, как умеешь… И тут до меня дошло, что эти слова мне и говорил инструктор по пути в Южный порт в далеком восемьдесят седьмом. Все встало на свои места – даже когда я не смог с первого раза припарковаться у нужной гостиницы и сделал кружок по старому городу с разворотом у стоянки маршруток. Все нормально.

Хомс – город с богатой историей, от которой мало чего осталось, поэтому смысла гулять не видим - едем в Крак. Но сначала нам нужно из него выехать, сделав еще кружок по старому городу. А еще нам нужен банкомат – в крутом «Зафире» его не было, а доллары тоже менять не хотели. Вернее, хотели, но когда на вопрос «Сколько?» я ответил «200», мне сказали что-то типа «у нас столько нет». А вот и банкомат – хорошо, что Ирка рядом, без штурмана пока тяжело. Она то и заметила банкомат, вернее, очередь к нему. Паркуюсь напротив, обратив внимание, что там запрещено, но на аварийках, да  на секундочку. Пока стою в очереди, мимо проходит вся Сирия, в национальных одеждах, и Ирка не может не выйти из машины, чтобы не попытаться все это поснимать.

.

В процессе съемок она уходит достаточно далеко, иногда жестами спрашивает разрешение, иногда просто щелкает, а в какой-то момент находит точку, где можно имитировать съемку достопримечательности, присаживается и начинает щелкать прохожих. Я на это смотрю с другой стороны улицы и вижу, что к машине спешит полицейский. Он уже даже начинает раскладывать какие-то бумажки на багажнике, когда я понимаю, что дядька передо мной собирается обналичивать еще десяток карточек. Киваю человеку сзади, что сейчас подойду, а сам бегу к машине, успевая крикнуть что-то увлекшейся фотографией жене. Она, услышав свое имя, видит, что я несусь через улицу, бросив банкомат, видит полицейского у машины и тоже бежит к нему. Но вот незадача – нога соскальзывает с бордюрного камня, и она падает, практически в руки полицейского. Подбегаю я. Картина маслом. Ирка, одной рукой опирается на асфальт, за вторую, с фотоаппаратом, ее держит полицейский, смотрит на меня и говорит: «Фотоаппарат цел». Усаживаем ее в машину, я говорю полицейскому что-то типа «я все же закончу в банкомате?», он кивает и с сожалением смотрит на Ирку. Фотоаппарат то цел. А вот нога… Самое обидное, что и снимки в массе своей не вышли. Однако получены первые сирийские впечатления – Сирия другая, не такая, как Ливан. Пока только по одеждам прохожих, но, видимо, нужно приехать из Ливана, чтобы обратить на это внимание. Действительно, в Дамаске внимание сконцентрировалось на истории, а люди как-то остались в стороне. Конечно, вы летите на самолете в другой мир и заранее готовы к тому, что он будет не похож на ваш. А тут вы просто вышли из маршрутки. Люди другие. В джинсах только мы, да, может, маленькие детишки, которых родители всего мира пытаются одеть поярче, все же взрослое население в национальных одеждах. Потом, покрутив головой, мы увидим, что это не только в одежде – в домах, в вывесках, в машинах. Дублирование вывесок на латинице бывает, но гораздо реже, чем мы потом увидим в Иордании и Египте, не говоря уж о европеизированном Ливане. Наверное, именно тут мы впервые в поездке отметили эту сирийскую самобытность и тут же поставили ее на первое место в рейтинге ответов на вопрос «Почему нам интересно в Сирии?». С этого момента самобытность будет доминировать, опережая, правда, чуть-чуть, исторические места.  Интересно, почему я не получил по шее, рассуждая про самобытность, когда у жены слезы на глазах, и не понятно, что с ногой? Хотя, перелома нет, и слава Богу.

   Делаем кружок по старому городу, к езде я отношусь уже как к тренажеру,  и едем на запад, к выезду. Первая цель – Крак, он в шестидесяти километрах от Хомса, 40 из которых надо проехать по вчерашней магистрали, а потом повернуть в горы. Но прежде надо выехать из города – сначала по улочкам с серыми домами, потом по явно богатому району с таунхаусами и особняками, около которых есть даже небольшие островки зелени и цветников, правда, сероватого цвета, толи от пыли, которой много на дороге, толи от того, что сейчас зима. По-прежнему туман, через который пробивается рассеянный солнечный свет. Бабах! Машина подпрыгнула так, что, будь мы не пристегнуты, сделали бы три дырки в крыше. Лежачий полицейский, да такой толстый, что его надо или вот так, на скорости, перелетать, что и делают, в основном, местные водители (пристегивайтесь, и не только спереди!), или очень аккуратно через него перекатываться, желательно по диагонали, в зависимости от того, что вам больше жалко – подвеску, или то, что находится по днищем вашей машины, ибо не зацепить этим за выступающие части полицейского тела, скорее всего, не удастся.

   С высоты пройденных по Сирии километров теперь понятно, что вовсе не желтые такси, и не вездесущие пешеходы, и не пасущиеся на разделительной полосе магистрали бараны, и даже не играющие на обочинах дорог дети, а именно эти валяющиеся по ее территории субъекты и есть главная опасность сирийских дорог. Асфальт в Сирии достаточно хорошего качества, чтобы не быть постоянно сконцентрированным на дефектах полотна, светло-серого цвета, примерно такого же, как и окружающие здания и ландшафт, а «полицейские» в массе своей не обозначены никак. В темноте, в свете фар, их хорошо видно, а вот днем… а особенно при таком рассеянном туманном солнце.  Снова бабах! Хорошо, что машина прокатная.

   Город здесь ограничен кольцевой дорогой, вернее обходом трассы Дамаск – Халеб, но за пределами города продолжаются строения, небольшая растительность, и мы летим по пустой трассе, поворачивая через полчаса по указателю «Калаат аль-Хосн», что и означает «Крак де Шевалье». Далее дорога начинает забираться постепенно вверх, по долинам между холмами, достаточно здесь зелеными, и приводит в населенный пункт, проезд по которому вызывает у нас некоторые сомнения, так что спрашиваем у мальчишек, идущих из школы. Для них это счастье – они гурьбой подбегают к машине и начинают наперебой рассказывать что-то, но рукой показывают примерно в одном направлении. Самое интересное, что они уже знают набор, причем не такой уж и маленький для десятилетних детей, английских слов, так что это явно изучающие язык школьники, а не то, чему обычно учат проезжающие мимо туристы. Селение ничем не примечательно, разве что обилием тех же лежачих полицейских, да еще школ, поскольку мы попали, видимо, в момент окончания занятий, и дети высыпали из подъездов нескольких домов поселка, которые мы не определили бы как школы, если бы не школьная форма и ранцы. Туман постепенно, по мере подъема, сгущается, накрапывает дождик, и дорога приводит нас к цели – площадке перед входом в замок.

   «Парфенон среди замков». «Ключ к христианским землям». «Кость в горле мусульман». Это еще не все эпитеты, достойные этого места. Будь я местным туристическим деятелем, я на площадке перед входом поместил бы воздушный шар и настоятельно рекомендовал бы подняться в его корзине над окрестностями, чтобы посетитель мог понять, что защищал этот замок. Конечно, поднявшись на верхнюю площадку, через пару часов вы и так это все увидите, если конечно не будет так же  туманно, или не пойдет дождь.

Но мне кажется, было бы здорово сначала на это посмотреть, а уж потом идти внутрь. Впрочем, воображения у нас достаточно. Итак. Из корзины, если вы посмотрите на юг, то увидите горы. Это северные отроги Ливанских гор, они отсюда всего в 30 километрах. Помните, по дороге из Дамаска в Бейрут мы дважды пересекали горы, сначала это был Антиливан, отделяющий Сирию от долины Бекаа, а потом Ливанские горы, закрывающие собой побережье. Выезжая из Бейрута в Хомс, мы проехали большую часть дороги по побережью, и лишь потом, за Триполи, повернули вправо, вглубь материка. Это мы объехали горы по широкой долине, как бы разделяющей горные хребты Джебель Аккар (Ливанские горы) и Джебель Ансария, отроги которого вы увидите сразу за спиной, если обернетесь в своей корзине, и который на протяжении ста с лишним километров не пускает воды Оронта в Средиземное Море, заставляя их бежать параллельно берегу на север, в современную Турцию. Оронт, кстати, берет свое начало в Антиливанских горах, в районе Баальбека, собирает воды в Сирии и уносит в Антиохию, давая жизнь этому древнему городу, в котором, согласно Нового Завета ,последователи Христа и назвали себя впервые  христианами, не забывая по пути вращать нории в Хаме.

    Вот эта широкая долина, которую вы увидите как зеленый треугольник, две вершины которого будут ливанским Триполи и сирийским Тартусом на побережье, а над третьей вы сейчас и висите в гондоле воздушного шара, дальше откроет вам дорогу на восток, через долину Букея, через которую проложена приведшая нас сюда из Хомса магистраль. А за Хомсом вы уже не встретите никаких препятствий аж до самого Евфрата. Этот путь так и называется Хомский коридор, и, если ваша цель защитить прибрежные городки, по которым лежит путь вдоль берега моря к святым местам Иерусалима, вы просто обязаны основать тут укрепление. Или использовать, раз уж вы в Сирии, то, что уже было основано до вас. Собственно, Хомский коридор защищала целая цепочка крепостей, находящихся между собой в зоне видимости, так, что световым сигналом можно было общаться между соседними замками. А Крак был центральным, командным, и прослужил в таком качестве крестоносцам почти два века, пока его не захватил мамлюкский султан Бейбарс. Конечно, у Крака была история и до крестоносцев, это когда здесь было курдское селение, которому было поручено охранять дорогу из Хомса в Триполи, и после, когда завоевавший его Бейбарс отреставрировал и укрепил замок. Вот, именно тут и было произнесено это слово – мамлюки, причем в положительном контексте (а как же, мамлюк – реставратор, да еще и позволивший последним защитникам покинуть крепость), приведшее в восторг моих девчонок. Ирка так и стала с тех пор именоваться «мамлюком», вплоть до посещения нами Гизы, где мы выяснили, что именно мамлюки отстрелили Сфинксу нос.

   Вход в замок идет по высокому мосту надо рвом, и уже в замке вместе с билетиками нам предлагают услуги экскурсовода. 400 фунтов, соглашаемся с удовольствием. Жаль, на английском, но выбора нет. Сразу предупреждаем, что наш «мамлюк» передвигается медленно и хромает, но экскурсовод говорит, что и ему некуда спешить. Пока наш гид представляется около ворот, украшенных львами, и рассказывает свою, четвертую версию их происхождения, связывая их с Ричардом – Львиное Сердце (другие версии – влияние восточных мотивов, влияние готики и символика Бейбарса),  я скажу пару слов. Этот рассказ – в первую очередь, о впечатлениях. Если бы целью было написать путеводитель – я бы не взялся, поскольку все равно лучше, чем это сделано в книге «Вся Сирия» не получится. И исторический рассказ я тоже писать не буду – не историки мы, а путешественники – любители, рассказывающие только о личных впечатлениях. И экскурсы в историю – из той же серии, это то, что нас поразило, или о чем подумалось. Поэтому, если вы поедете в Сирию, возьмите литературу из Приложения, или еще откуда-нибудь, ей и пользуйтесь, а этот рассказ – только о том, чего можно ожидать. Не больше.

Входим в замок и попадаем на рампу,

достаточно пологую, чтобы передвигаться на лошадях. Вот вам и первое впечатление – приспособленность замка к длительной жизни в нем огромного конного воинства. Ворота должны быть пройдены быстро большим количеством конных, закрыты железными створками и решетками. Рампа   приводит в огромное высокое помещение, в котором и располагались, судя по коновязи,

кони, а потом  делает поворот на 180 градусов и ведет выше, в такое же следующее помещение. А люди – рядовой состав – располагались, по словам экскурсовода, там же, на втором, деревянном ярусе над лошадьми. Все бы хорошо, но, по разным данным, население этого замка составляло от 2 до 5 тысяч человек. Зимой люди согревались теплом лошадей, а вот каково им было летом – гид умолчал. Вообще, размеры этого замка – это даже не второе, это первое, что поражает. 

Это только внутренний замок. Пять тысяч человек. И оборудование крепости, позволяющее жить там автономно, пять лет. Конечно, наверное, пять лет там смогут прожить не все эти тысячи, но все же. Я вот не представляю, сколько всего нужно загрузить в наше жилище, чтобы не выходить из дома пять лет, даже без запаса воды. А ведь еще боеприпасы… Кстати, про воду отдельно. Техническая вода в замке накапливалась и хранилась в огромной емкости – беркиле – размером 70 на 10 метров, и использовалась для скота, стирки, мытья, полива.

Обычно эти емкости располагались вне крепостных стен, размеры же Крака позволили не только разместить его внутри, но и сделать дополнительным оборонительным сооружением, разделявшим два контура крепостных стен. По поводу количества воды экскурсовод пошутил, что ее нужно много, ибо мусульмане обучили, наконец, европейцев мыться чаще. Отхожие места в замке тоже сохранились, но в той его части, где обитали командиры. А вода в беркиль попадала по акведуку,

по которому теперь прогуливаются, балансируя, отчаянные туристы. Во внутреннем дворике можно посмотреть на бани, вода в которые подавалась из беркиля самотеком. Что же касается питьевой воды, то она поступала в огромные цистерны по глиняным трубам во время дождей. Хозпомещения тоже огромны – это грандиозный 120-метровый зал, разделенный  перегородками, где и хранились запасы провизии. Правда, мясо хранилось не в холодильниках – оно паслось вне крепостных стен и загонялось в замок в случае опасности. А на кухню вода  тоже подавалась по глиняным трубам из цистерн, в углу же зала находилась печь для выпечки хлеба пяти метров в диаметре. Но и колодец в замке тоже был – 27 метров глубиной. В замке было все для жизни – и церковь, перестроенная Бейбарсом в мечеть, и ресторан – галерея  для торжественных приемов и совещаний. Я не буду описывать все детали – не путеводитель, но мы еще долго гуляем по замку,

заглядывая в разные помещения и закоулки,

читая надписи

и поднимаясь на стены и окна,

поскольку еще одна его особенность – абсолютная доступность всех его комнат и залов. Здесь не запрещено ничего, поэтому ходите, гуляйте, читайте…

С верхнего уровня

пытаемся разглядеть окрестности в поисках замков,

с которыми Крак «перемигивался», предупреждая об опасности, но туман начинает сгущаться и начинается дождь, позволяющий сделать заключительный снимок. До свиданья, Крак де Шевалье, опорный пункт крестоносцев.

В машину садимся уже под дождем и в окружении достаточно плотного тумана. Следующим пунктом у нас должна была бы стать Хама – Библейский Емаф. Ехать я туда хотел не из-за Библии вовсе, а из-за норий – огромных водоподъемных деревянных колес, часть из которых, говорят, используется и сейчас. Всего в долине Оронта их около 70, а в самой Хаме 16. Ехать в Хаму я хотел маленькими дорожками, через холмы и отроги гор мимо замков… А может, я хотел ехать и не в Хаму, а наоборот, в Тартус. Но ветры Сирии подули так, что нагнали с моря, вдоль Хомского коридора, дождь и туман, и ехать навстречу ветрам, к морю, как-то не хотелось, а в Хаму через горы не имело смысла. Подчинимся и мы сирийским ветрам и поедем в Хаму самым неинтересным, но самым быстрым путем – по магистрали, сначала к Хомсу, а не доезжая до него (помните, обход магистрали Дамаск – Алеппо) – налево. Дождь размочил сероватую дорожную пыль, и из-под колес грузовиков на стекло полетела грязь, ну как в Москве, обильно политой антигололедной лужсковской сывороткой недавнего прошлого. Ехать нам чуть больше 100 километров, поразмышлять я на трассе не успею… хотя почему не успею?
 

            Вот крестоносцы. Я отвлекусь пока от предпосылок, откуда взялись крестовые походы, и кто в них участвовал. Для сегодняшних размышлений важно, что первыми крестоносцами были бедные люди, и, кроме глобальной идеи, всеобщей задачи освободить Иерусалим и вообще Палестину от «неверных», была еще одна важная деталь того времени - большое количество бедных рыцарей, безземельных потомков феодалов, оставшихся без наследства. Они и составили костяк крестоносцев. Призывая к «освобождению Гроба Господня», Папа Урбан II говорил: «Кто здесь горестны и бедны, там будут радостны и богаты». Потом – да, к ним присоединились и хорошо организованные рыцарские силы, но я тут не о том хочу поговорить. И не о религиозной фанатичности, обернувшейся ужасными страданиями для нехристиан, а о лошадях. Крестоносцы спали в Краке на настилах над лошадьми. Они заранее были готовы к тем страданиям, которые им предстояло пережить. Да то и не страдания для них – это образ жизни – спать, если это понадобится, не только на настилах, но и в седле. Как у гуннов, которые не строили домов, а стариков, что не могли уже сесть в седло, возили в кибитках. И Китай ничего не мог поделать со своими, приученными спать в седле, северными варварами, разве что стеной отгородится. Народ неприхотливый заранее имеет преимущество перед народом, привыкшим к комфорту и уюту, просто по определению. Потому и пал Рим со своими термами, театрами, колоннами и бронзовыми бюстами, что варварам этого всего просто не надо было. Это представляете, какую бомбу под европейскую цивилизацию подложил арабский Восток, научив крестоносцев часто мыться? Я промолчу теперь про последствия, в том числе и у нас, в том числе и в причинах такого явления, как трудовая миграция в наши столицы… Так что «лень – двигатель прогресса» только до какой-то стадии, а потом прогресс достигает критической точки и уступает место копью варвара, или копыту его коня. По определению.

В Хаму въезжаем в начинающихся сумерках. Поскольку дождь и туман, то начинаются они раньше обычного, но, о чудо, с въездом в Хаму непогода опять отступает. Дорога ведет через центр, мы в нем не ориентируемся, но видим по схеме, что она именно в центре и пересечет Оронт, бросив взгляд на который мы, конечно же, увидим нории. Они, кстати, обозначены на схеме, и справа, и слева, слева чуть больше, да и центр города обозначен там. Туда мы и  поворачиваем, видим нории и паркуемся у тротуара. Гулять. Сначала – пройтись по улицам старого города. В руках – книжка «Ближний восток», а навигаторы остаются в машине – по схеме, вроде, все ясно.

По тротуару, выложенному гладкой плиткой, засидевшаяся в машине Лелька скользит на своих кроссовках – роликах так быстро, что нам ее не догнать, и мы лишь видим, как навстречу бодро шагает темноволосый мальчишка, лет 12-ти. Лелька пролетает мимо него, она-то темноволосых пацанов видела. А вот он не может оторвать взгляда от девчонки, стремительно скользящей мимо с развевающимися по ветру светлыми волосами. Так и идет навстречу нам с повернутой в противоположную сторону головой, пока не врезается в столб – бац – да так смачно, что мы слышим глухой звук удара, а парнишка падает. Я, когда готовился к поездке, на одном из форумов обнаружил фразу  «Самый громкий звук в поездке – это треск шейных позвонков мужчин, когда дочь в купальнике пошла купаться в Мертвое море» . А вот и нет. Звук удара лбом о столб заглушает треск шейных позвонков. А мы идем дальше по старым улочкам, хохочем, снимаем забавный транспорт,

поворачиваем направо, потом еще направо, потом еще направо… какие-то другие кварталы. Нет не то что машины, нет даже набережной, от которой отошла улочка с припаркованной машиной. Потерялись? Нет же, все совершенно просто, вот улочка, вот мечеть, сейчас прямо и справа будет Оронт. Нет Оронта. «Спроси!» - это Ирка. «А что спросить? Где машина?» - это я. Ну, блудили мы минут двадцать, настроение слегка упало, пока мы, совсем не там, где хотели, обнаружили минарет мечети Джами-Нури,

но с другой стороны, а обойдя ее нашли открыточный вид с мостика через Оронт,

который я считал пешеходным ровно до той минуты, пока нам не погудело такси, заставив вжаться в перила. А дальше мы гуляем вполне осознано, хотя фотки старых улочек не сделали, ибо бродя по ним, были одержимы одной целью – найтись. А так можно поснимать красивую подсветку воды, стекающей с акведука, идущего от нории.

Правда, мамлюк наш прихрамывает, все более и более выражено. Но тогда выходим к центральной площади и заруливаем в кафешку с еще одним открыточным видом.

Кафе стеклянное, видно, что немного накурено, и за несколькими столиками идет карточная игра. Останавливаемся в нерешительности перед стеклянными дверьми, гадая, кафе это, или игорный зал, и рассматривая «подсобку»,

но нам навстречу уже бежит парень и открывает дверь. «Велькам». Ну да. Три чая и лепешки. Пока перекусываем, спускается ночь, и нории приобретают неповторимый вид,

да и не только нории.

    Совсем темно, но не поздно. Ну, и куда теперь подуют наши ветры? Рядом с нами столько достопримечательностей, что, с одной стороны, куда бы ни поехал – обязательно наткнешься. А с другой – нельзя объять необъятного. Или нет, лучше не так. «Если нельзя достигнуть всего, зачем отказываться от части?» А что рядом? Древняя Апамея. Мертвые византийские города. Крепости. И до Алеппо всего 150 километров. Ветры дуют в Алеппо!