Полумесяц со звездою

Полумесяц со звездою.

Иллюстрированный рассказ - путешествие по четырем странам Ближнего Востока, в трех частях, с прологом и эпилогом.

                Я сел за письменный стол и включил компьютер. Что-то не так. Открыл окно. Снова не то. Боже, как тихо! Ни гудков машин, ни призывов муэдзинов. Сказал бы кто мне две недели назад, что Москва - тихий город…

В наших головах прочно сидят стереотипы. Название этого рассказа наверняка будет ассоциироваться с исламом. Так и есть, полумесяц и звезда – это их. Но до ислама полумесяц был еще чьим-то символом – и в Персии, и в Малой Азии. Еще сам Шива носил в своей прическе полумесяц с эликсиром бессмертия. А во времена Пророка Мухаммеда полумесяц не был еще исламским, это потом он появился на мечетях, да и на церквах, в том числе и Покрова на Нерли и на Дмитриевском Соборе Владимира. Про звезду вообще промолчу. Ничто не берется ниоткуда и никуда не исчезает. Все в этом мире имеет свои корни, и они переплетены так, что уже не разобраться, что откуда растет. Нам это отчетливо увиделось на Ближнем Востоке. Впрочем, рассказ так я назвал по более прозаичной причине – наш маршрут напоминал форму лунного серпа, слегка наклоненного, каким он и бывает в этих широтах, протянувшись полосой от Алеппо до Каира. Внутри этой полосы можно было наблюдать наши спорадические метания, отдаленно напоминающие звездочки вокруг ключевых пунктов.

              Ближний Восток расположен близко. И лететь сюда по времени, как в Европу. А по деньгам – и подешевле может статься. Собственно, цена на билеты и определила конечные точки маршрута. Почему-то Аэрофлот продавал Москва – Дамаск, Каир – Москва вдвое дешевле, чем просто туда-обратно. Поэтому и полумесяц, а не кольцо.   Из подготовки и было-то всего – прочитаны путеводители и забронированы авто в Сирии и Иордании, куплен билет Амман – Александрия (Royal Jordanian, наверное, икнет еще в третьей части) и гостиницы на первую ночь в Дамаске и Каире. В остальном – мы положились на Судьбу. Или Аллаха. И, с нашей точки зрения, правильно сделали.

Пролог. Дамаск.

Лучше держать сына на рынке,

чем деньги в сундуке. Арабская поговорка

В Дамаске возможно все. Алан Мелла Хамед.

     30 декабря.  Весь день обновляю странички Аэрофлота и Шереметьево в ожидании отмены или переноса рейса. Но нет, все по плану. Перед самым выездом все-таки пишу e-mail в отель с просьбой встретить – разбираться полусонному в незнакомой стране ночью мне как-то боязно, а если еще и рейс задержат…. Электричка, посадка в самолет  -все по плану. Не может же быть все так гладко? Не может. И самолет полтора часа стоит под парами в ожидании, как говорит по громкой связи командир, когда в аэропорту найдется машина, чтобы привезти документы. 31 декабря наступает уже в полете…

    31 декабря. Дамаск встречает нас температурой аж в 5 градусов жары. Аэропорт напоминает провинциальный, но в нем начата реконструкция. Автобус объезжает какие-то ямы и склады материалов и подруливает к терминалу. Вместо часа ночи на часах полтретьего, и это хорошо, что мы забронировали на эту и следующую ночи отель из Москвы. Я, пожалуй, чтобы не загромождать отчет, справочный материал, в том числе про отели, отнесу в Приложение.

     Пограничные формальности свелись к оплате 20 долларов за визу через банк, заполнение карточек, которые пограничник просмотрел по диагонали, удивившись, что адрес звучал как «Отель Ориент Гейт, Улица Bahsa, напротив отеля Венеция». А вот паспорта были пролистаны и изучены внимательно – в поисках израильского штампа, поскольку и Сирия, и Ливан находятся с Израилем в состоянии войны, так что шансов попасть в Сирию, имея израильские отметки, нет. Впрочем, все меняется, вот уже и Иран разрешил въезжать к себе тем, кто запятнал себя посещением Израиля. Но наши паспорта не содержали следов неблагонадежности, поэтому, поставив  туда квадратную печать, скрепив ее еще одной овальной, страж границы произнес: «Руссия! Велькам!». Мы еще раз обрадовались, когда встречающий интеллигентный сириец на свеженьком Хюндайчике отвез нас в странного вида пятиэтажную панельку напротив отеля «Венеция», с лифтом с улицы и надписью на нем «для посетителей отелей». Именно отелей, поскольку наш «Ориент Гейт» занимал третий и четвертый этажи, а второй этаж этого же подъезда принадлежал отелю «Al Diwan».

 Хотите увидеть название – смотрите в верхний правый угол. И которую вряд ли нашел бы местный таксист по нашим рассказам или англоязычной распечатке. Потом мы взяли в отеле карточки с адресом (напротив Венеции, но на арабском), и схемой проезда на обратной стороне, и неизменно показывали их таксистам. 

   Отель был спартанского вида, но в нем было все необходимое для жизни – кондиционер с обогревом, горячая вода и даже работающая батарея. В Сирии нет проблем с отелями (это я советчикам). Потом, гуляя по округе (а округа эта располагалась в 5 минутах ходьбы от площади Шухада и 10 от входа в старый город), мы на каждом третьем здании находили вывески с надписями отель (будут на фото ниже). Смею предположить, что эти отели не имеют звезд, но их цена вряд ли превышает 50 долларов, и часть из них явно имеет обогрев и горячую воду, что есть необходимое условие для путешествующих зимой. И уж чего нет необходимости делать, так это  бронировать их заранее, если только это не первый прилет в полчетвертого утра. Потом, путешествуя по Сирии, мы с удивлением обнаружили, что такая ситуация с ночлегом была везде, где мы останавливались, и нам подходил если не первый, то второй отель – можно было капризничать на предмет скорости нагрева воды в кране. Вот только тапочки берите, а то полы в такого рода отелях покрыты плиткой, и зимой это не очень приятно. А чужие многоразовые тапочки мы как-то не очень любим.

   А мы отдали паспорта мальчику, радостно нам сообщившему, что в отеле работает русский, он будет завтра с утра, и, не дождавшись их обратно, заснули под включенный на тепло кондиционер и холодный ветерок, проникавший в комнату через картонную стенку с алюминиевой одинарной рамой, обращенную к горе Касьюн.

. Той самой, где Каин убил своего брата, Авеля.

Еще раз 31 января.

     Просыпаемся достаточно поздно и забираем паспорта у русского служащего отеля, которого зову Алан. Алан Мелла Хамед. Но он действительно 15 лет жил и учился в России, с безупречным русским, а теперь студент в Дамаске, с безупречными арабским и английским. Он нам и сообщает, что русскими заняты еще три комнаты. Но уже поздно, все позавтракали, мы вяло просыпаемся… «а можно ли завтрак в номер?» – «Конечно. В Сирии все можно, нужно только сказать». На завтрак традиционные местные йогурт и хуммус (тот же йогурт с перетертым горохом и специями), оливки, лепешки и яйца. «А можно омлет из яиц?» – это мы еще не перестроились на восточный лад, - «в Сирии все можно».

    Отель находился «на пороге» Старого города, и первая же улочка, что вела в его сторону, сразу же окунула нас в дамасский колорит: хоть большая часть лавочек и была закрыта по причине пятницы,

открытые сразу дали представление об их содержимом.

Часть улочек была перекрыта сверху надстройками, а балкончики, сделанные явно кустарным способом для увеличения жилплощади, держались лишь на прогнивших балках честном слове

и вряд ли уже использовались жителями. Иногда они смыкались на уровне второго этажа

видимо, такая архитектура – предшественник перекрытых улиц. А дальше к старому городу наш путь лежал через вполне современный рынок. Нет, еще не тот, старый Дамасский. Этот больше напоминал Лужники 90-х, лишенные вдруг прилавков и киосков, так, что товары, в основном это россыпи обуви и тюки и горы одежды, были разложены прямо на тротуаре и проезжей части и перемежались лотками или просто ящиками с фруктами, редкими мастеровыми, чинившими обувь или одежду, и чистильщиками обуви.

Тут кипела жизнь – кто-то громко спорил и торговался, кто-то покрикивал на чистильщика, а торговали, в основном, мальчишки, они же сновали от лавки к лавке, видимо подыскивая у соседа нужный покупателю товар. За всем этим присматривали мужчины, сидя на ящике

и покуривая или ведя беседу, неизменно они же получали деньги. А покупали большей частью тоже мужчины. Нет, может, и поровну, только женщины более дотошно перерывали тюки с б/у – шной одеждой. Но торговали только мужчины и мальчишки, причем последних было не меньше половины. И через все это пытались проехать, в две стороны, и вездесущие желтые такси, и белые маршрутки, беспрерывно сигналя и заставляя тем самым отходить покупателей, а иногда и переносить товар продавцов.

Это сразу бросилось в глаза – половина всего автопарка Дамаска составляют желтые такси, большей частью старенькие «Дачии», возможно, местной сборки, чуть меньше – старенькие «Жигули», и уж совсем мало – современные китайские и корейские малолитражки. А из оставшейся половины еще половина была маршрутками – сильно подержанными японскими и корейскими вэнами.

Так мы и подошли к воротам старого города, сфотографировавшись на входе в него с самим Салах ад-Дином.

Войдя в ворота Баб ан-Наср, вы оказываетесь снова на рынке. Только теперь уже старом – двухэтажная улица перекрыта на протяжении многих кварталов крышей, на первых этажах расположены лавочки торговцев, закрываемые роль-ставнями.

Там и происходит вся жизнь – изготавливается и продается товар, тут же курят кальян

и пьют чай с лепешками. Решили и мы попить чайку, остановились около лавочки… и тут же получили жест рукой – присаживайтесь. Здесь пекли лепешки, здесь их и ели. Но нам пока хотелось только чаю. И хозяин лавчонки подозвал пальцем пацана лет десяти, что-то быстро ему сказал, и тот убежал, сверкая пятками в шлепанцах на босу ногу. А потом вернулся с подносиком, на котором стояли три чашки. Не готовят они чай, но нельзя же отказать гостю!

А дальше мы бродим по улочкам-рынкам Старого Дамаска, в котором уже давно запрещено перестраивать дома и кварталы, но, похоже, это никому и не приходит в голову. Впрочем, эта истина откроется нам несколько позже. Собственно, это и есть Сук Аль-Хамидия, знаменитый на весь восток рынок, и нас сопровождают мальчишки – уличные торговцы всякой всячиной, типа воздушных шариков – вертолетиков или шестеренчатой приспособы для рисования затейливых орнаментов. Периодически мы слышим приветствия типа «о, Руссия!» - это у меня в руках путеводитель «Ближний Восток», и те, кто может отличить кириллицу от латиницы, спешат поведать нам о своем знании, сопровождая предложение посетить его лавку «ну просто посмотреть» рассказом о том, что его троюродный дядя (знакомый, сосед) когда-то учился в Союзе. Впрочем, это нас ни к чему не обязывает, ну, нет, так и нет. «Ля, шукран». Но чаще приветствие звучит как «Хелло, вэр а ю фром?», Мы отвечаем «Руссия!», получаем ответ «Вэлькам (именно  так)», и история повторяется. Кстати, пробовали говорить и даже по-первости настаивать на том, что наша страна называется-таки Россия, но быстро от этого отказались. Очень общительны рыночные мальчишки, они улыбаются, просят их сфотографировать и единственная награда для них – показать сделанный снимок на экранчике фотоаппарата. А наблюдающие за всем этим взрослые дядьки тоже непременно улыбаются и столь же непременно дарят Лельке какие-нибудь сладости или орешки. Еще бы, белокурая девчушка, да еще и в кроссовках – роликах. Даже жаль, что она не сластена. Про внимание к ее персоне мы еще расскажем, гротеска оно достигнет в Хаме. Рынок интересен и сам по себе, и историей. Например, электрифицирован он был раньше, чем замощен, в 1907 году. Но это вам в путеводитель, пожалуйста. А мы покупаем мороженое, но что-то оно нам не нравится.

 Так нас 600-метровая улица – рынок приводит на площадь с римскими колоннами, и остатками фронтона на них.

Пока рассматриваем римские колонны, над площадью поднимается стая голубей

и устремляется  на противоположную сторону, как бы предопределяя поворот наших голов

- к минарету Мухаммеда, одному из минаретов мечети Омейядов. Это, пожалуй, одно из центральных мест Дамаска. Здесь всегда был храм. Сначала – святилище арамейского бога Хадада («Полиглот» букву в его имени проглотил - интересно, арамейские боги не сердятся на описки?) Кстати, значимый был храм, поскольку его алтарь послужил прототипом для алтаря Иерусалимского храма. Потом римляне перестроили его в храм римского аналога Хадада – Юпитера. Потом византийский император разрушил его и построил в 4 веке Базилику Св.Захария, переименованную в честь сына Захарии -   Иоанна Крестителя, чья голова («части тела, найденные при строительстве», -  скромно говорят информационные сайты) хранится теперь в часовне внутри мечети. И лишь потом халиф Валид перестроил его в мечеть, «равную которой по красоте вряд ли сыскать в мусульманском мире». А к столетию Пророка главная мечеть столицы Омейядов – Дамаска – просто должна была стать столь же великой, как и их владения, что простирались от Испании до Индии. (А вот, не в поездке ли осенью на юг Испании  родилась идея этого путешествия?). Но, так или иначе, на строительстве этой мечети 10 лет работало 12 тысяч человек, что обошлось в сумму, равную семилетнему доходу казны. Так что Сочи – еще цветочки, есть к чему стремиться. Да и результат налицо – «Полы покрыли мрамором, стены ониксом, михраб покрыли золотом и украсили драгоценными каменьями, вызолотили потолок». Попасть туда мусульманину просто. Разулся – и там. А немусульманину надо купить билет. Но это не сложнее – привратники сами вычислят по совершенно характерному вашему виду, что именно вы нуждаетесь в билете, и проводят вас к кассе. Придание вам еще более характерного для «неверного», собравшегося в мечеть, внешнего вида, входит в стоимость билета и выглядит вот так.

Обувь берем с собой, поскольку намерены выйти из мечети через противоположные ворота. На заднем плане фотки, кстати, минарет «невесты» – это первое сооружение в исламе, предназначенное для призыва к молитве, до этого не было.

А мы попадаем внутрь через западные ворота – Баб аль-Барид. Мечеть представляет собой огромный открытый двор, выстланный отполированной плиткой (зимой надевайте теплые носки), обрамленный колоннадами, пространство между колоннами застелено  коврами. В центре двора – фонтан для омовений. С правой стороны вход в молельный зал.

Он огромен и великолепен, также застелен коврами и разделен колоннами на три части, а веревочкой на две – мужскую и женскую, поскольку деление на мужскую и женскую части – более позднее изобретение ислама. Колонны же, кстати, старые, еще римские, и на них лежат деревянные перекрытия потолка.

Нас, как туристов, направляют в мужскую часть, впрочем, веревочка весьма условна, и пацаны носятся по всему пространству, пере- и подлезая под нее, в зависимости от роста. В середине зала – часовня Иоанна Крестителя.

Около нее скопление людей, часть читает молитвы, повернувшись к часовне лицом и соответственно, спиной к Мекке, направление туда указывают богато украшенные михрабы.

Часть – наоборот. Вообще, в мечети царят свобода и благость, люди здесь просто находятся, кто-то семьями, кто-то наедине с собой,

молятся,

беседуют,

отдыхают

Мужскую часть украшает резной трон – минбар,

женскую – богато украшенное резное панно и витражи над ним

Я так подробно описываю эту мечеть умышленно, по двум причинам – во-первых, больше про убранство мечетей не буду. А во-вторых, в мечети Омейядов было очень уютно и спокойно, потянуло на раздумья и захотелось просто побыть здесь… Эдакий универсальный способ определения «святости» места – хочется вам там остаться, или наоборот, бежать. Мы остаемся, садимся около колонны, открываем компьютер и долго читаем «Всю Сирию» - в той ее части, где про Дамаск, Историю и Мечеть. Но пора идти, мы выходим, в мечети есть еще одно помещение, где находится саркофаг с головой – Хусейна, сына «четвертого праведного халифа Али»

И еще саркофаг с прядью волос Пророка. Еще раз выходим на внутреннюю площадь, над которой возвышается удивительная мозаика,

сохранившаяся благодаря штукатурке, которой ее замазали, боясь неканоничности изображения. Впрочем, современные ревнители ничего неканонического  там не обнаружили - видимо, рай должен выглядеть именно так, как он изображен на панно, а сохранность древнего под слоем нового – не редкость.

А мы, наконец, обуваемся – ноги закоченели совсем. Кстати, разуваться при входе в культовое место на Востоке – не совсем мусульманское. Готовьтесь к тому, что будете снимать обувь и при входе в христианские храмы. Это Библейское – «И сказал Бог: не подходи сюда; сними обувь твою с ног твоих, ибо место, на котором ты стоишь, есть земля святая» (Исход, 3:5). Христиане подзабыли просто. Еще разуваться надо в буддийских храмах и на шахтерском Шпицбергене. Но по другой причине. Это я о чем? Да ни о чем -  скрытая реклама. И подустал немного. Пожалуй, надо подкрепиться. Немного гуляем, подходим к мавзолею Салах ад-Дина, он не производит особого впечатления, разве что опять находящиеся тут же римские колонны. Хочется отдохнуть, и мы находим ресторанчик в подвале, прямо напротив южной стены мечети с минаретом Исы,

где нам приносят на пробу самые разнообразные сирийские лепешки. Таким образом, снимается еще одна проблема – мы опасались, что разборчивая в еде и консервативная в ней же Лелька останется в Сирии голодной, но она находит лепешку с подходящей мясной начинкой. Проблемы не будет.

После еды начинает сказываться разорванная ночь, вспоминается, что сегодня 31 декабря и, стало быть, Новый Год, и мы, медленно прогуливаясь по улочкам старого города и разглядывая башенки

и смешные балкончики с ажурными решетками,

  направляемся к площади перед мечетью, куда могут заехать такси. Проходим мимо меняльных контор, но они закрыты, сегодня пятница. Ладно, попросим таксиста провезти мимо банкомата.

Тут я делаю туристическую ошибку, спросив таксиста о цене поездки, как это рекомендует «Полиглот», и не рекомендует «Вся Сирия». Не делайте так. Садитесь и говорите адрес или давайте визитку с ним. Будет дешевле, раз в восемь с половиной. Потому что таксист назвал цену в 300 сирийских фунтов (200 рублей), меня это устроило, а потом по тому же маршруту мы проехали по счетчику. 35 фунтов. А вечерняя поездка к противоположным воротам Баб Тума этим вечером обойдется нам в 50 – они вдвое дальше. Но ведь это же ничего страшного? Но мы, минуя стены цитадели, с заездом к банкомату, направляемся в гостиницу, дабы послеобеденным тихим часом подготовиться к встрече Нового Года. Девчонки засыпают… А у меня переполнение эмоций и не спится. О чем там подумалось, в мечети-то?

   Наверное, это должно было начать лезть в голову именно в Мечети Омейядов. Но вообще, путешествия они еще тем интересны, что наталкивают на размышления, в оседлой жизни в голову не лезущие. Мечеть Омейядов. Храм, где долгие годы уживались две религии, поставляющие в мир основную массу конфликтов последнего тысячелетия. Голова мусульманского пророка Яхьи (Иоанна Крестителя – мир ему) служит местом поклонения для всех. А по Минарету Исы  через 50 тысяч лет, перед Страшным Судом (Коран, 70:4), спустится, по местной  легенде, с небес сам Иисус Христос. Ислам почитает христианских святых, и достаточно твердо стоит на фундаменте Библии, как мечеть Омейядов стоит на фундаменте всех предшествовавших ей храмов. Но что-то толкает нас, христиан и мусульман, друг от друга? Вот, не теолог я ни разу. А нет расхождений. Да и не хотел Пророк (ох, что я такое говорю???) создавать никаких новых религий. Христианство времен Пророка само обнаружило в себе противоречия, и само попыталось их объяснить.   Собственно, это вопрос не только появления ислама, но и вообще всех течений, направлений, сект в христианстве, да и в исламе потом. И вот что получилось из одного объяснения. Бог един (один? «Я Господь, Бог твой, Который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства; да не будет у тебя других богов пред лицем Моим» Исход 20:2). Он – совершенно иная субстанция, нежели человек. Но у него есть сын. Он тоже Бог? Ну и дальше масса выкладок о дву- и триединстве, масса попыток объяснить «три в одном», масса сложных теорий и попыток их упростить. И две крайности этих объяснений. Первая крайность – сын тоже Бог, и ничего человеческого. Это копты. Но раз Христос у них Бог – то они христиане. И вторая крайность. Христос – пророк. То есть особый, выделенный Богом, но все-таки человек, которому позволено напрямую общаться с Богом, и вменено в обязанность передавать слова Господа людям. Как пророку. Это и есть ислам. Уже пора воевать? Воевать будем потом, когда начнется подмена одних понятий другими. Вера заменится фанатизмом, религия станет играть роль политической партии, зачастую призванной вести к достижению не продекларированных целей, а личных амбиций ее руководителей – ну это мы все знаем... Ведь религия, в отличие от веры, это нечто искусственное, надстройка, как клуб фанатов в футболе, имеющий с самим футболом мало чего общего. Это не хорошо и не плохо. Так устроен мир. Людям, искренне верующим, религия, по большому счету, не очень-то нужна – вера у них внутри. А обывателей она может удерживать, а может подталкивать, все зависит от тех личностей, что у руля, зависит от того, фанаты они, или футболисты. Или вообще, люди, преследующие какие-то свои, «третьи» цели. Вот и межконфессиальные конфликты. Есть нестыковки. Есть разные взгляды на одно и то же. Но противоречий нет – фундамент един. Даже на уровне религий, не говоря уже об уровне веры. Есть стереотип, что такие противоречия есть – это из той же серии, что «евреи вообще во всем виноваты – Христа распяли». Который используют в целях, не имеющих ничего общего ни с религиями, ни с верованиями. И есть, к сожалению, фанаты, тупо несущие на знаменах портреты, кто бородатые, а кто лысые, и нарушающие тем самым постулаты обеих (ой, иудеи, простите, трех) религий сразу. «Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли; не поклоняйся им и не служи им» (Исход, 20:4). Девчонки проснулись – потом продолжу, в Ливане, что ли…

          И снова 31 декабря. Вот что значит – время течет по-другому. Третий раз за день наступает та же дата. Время в Сирии отстает от московского на час – это при том, что они примерно на одной долготе. От этого происходят два эффекта – здесь рано светает и рано темнеет (закат в январе в 16-30 на уровне Дамаска), и здесь Новый Год наступает на час позже московского. С первым мы так и не справились за всю поездку – ну как в отпуске вставать в 7 утра? Зато светлое время суток использовали в дальнейшем для прогулок и экскурсий, а переезды оставляли на темное. А вот второе нам на руку – встретим наш Новый Год и айда на улицу – встречать сирийский. У стойки снова Алан.

 – А как встречают Новый Год в Дамаске?

  – Да как и везде. Гулянье около ворот Баб Тума, но там не очень интересно будет, да и народа много. И кабачки будут переполнены, а цены в них будут в разы больше. Не советую.

– А что посоветуете?

– Купить шампанского…

– В Дамаске можно купить шампанского в десять вечера в пятницу?

– В Дамаске можно все. Мальчика за шампанским послать?

– Да. Но все же… А много народа – опасно? Возможна давка? Мы бы хотели попраздновать «с народом».

– Нет, что Вы, не опасно!

            Мальчик приносит французский брют, выпиваем по бокалу по-московски, оставшееся переливаем в бутылочку от воды. Теперь можно вниз. Такси до Баб Тума ползет в пробке, поскольку сама площадь из-за гуляний перекрыта, но все же едет, а не стоит, и через полчаса мы вылезаем из машины (50 фунтов – это я себе, дураку) в 10 минутах ходьбы от перекрытой улочки, ведущей на площадь.

            К площади начинают подтягиваться гуляющие. Пока еще их не так много, поэтому тревоги не ощущается. Это, наверное, единственное, чего мы панически боимся всей семьей – массовых скоплений людей.           Но тут нет никаких рамок, люди идут с детьми, колясок, правда, не много, большей частью дети на руках, но их много. Дети на руках, а не в колясках, кстати, вообще преобладают, и не только в Дамаске – в арабских городах на улицах. Наличие детей всегда успокаивает. По мере приближения к площади рассматриваем попутчиков. Их можно разделить на две группы. Это либо семьи, редко из трех человек – мама, папа, дите, чаще несколько детей, иногда две женщины с одним мужчиной, но чаще это несколько пар с детьми. Детей много, но они чинно следуют с семьями на праздник, практически нет беготни – эдакое степенное шествие. А вторая группа – это молодежные компании. Они состоят из юношей или молодых мужчин (только! ни одной девичьей молодежной компании замечено не было – девушки только в сопровождении мужчин в составе «семейных» групп) и ведут себя более расковано – шумят, носятся, толкают друг друга… Перед воротами Баб Тума людская концентрация возрастает, и мы останавливаемся, исследуя пути отступления.

Но загородок нет, люди спокойны, часы только на площади показывают странное время. Да и у нас время на телефонах и в наручных часах неаккуратно переставилось, поэтому так мы и не поймали точный момент наступления Дамасского нового года. Да и зачем минутная точность в стране, измеряющей время тысячелетиями? Народ достаточно вял и скучен – в основном все стоят и чего-то ждут. Только в нескольких местах запущены самодельные одиночные фейерверки. В 15 метрах от нас резвый юноша из шумной компании вдруг пытается взорвать петарду в толпе, но его тут же берут под руки двое крепких мужчин, стоявших рядом, и практически под локти очень быстро уносят куда-то вдаль, не останавливаясь. Мы так и не поняли, были это простые прохожие, или так работает сирийская безопасность. Но в любом случае это вызывает уважение. По всем нашим часам год уже поменялся, поведение дамаскинцев не поменялось, мы отхлебнули брюта из пластиковой бутылочки (ближайшая к нам семья осуждающе посмотрела на это действие), поздравили друг друга и пошли к тому месту, где мы видели такси, съев по пути вареной кукурузы. Приготовление кукурузы тоже забавное зрелище – парнишка лет 14 орудует ножом, срезая с вареного початка зёрна так искусно, что мы даже пропустили несколько человек, засмотревшись. А срезанные зерна заливаются соусом и заворачивают в лепешку. Кукуруза, таким образом, теряет вкусовые качества кукурузы и приобретает качества сирийской лепешки.

Такси. Гостиница. Алан поздравляет с наступившим. Сколько мы уже в Сирии? Один день??? Время… Допиваем шампанское.

   1 января. Снова поздний подъем и снова завтрак в номер. Что-то слегка башка побаливает – ничего, видать, французы не смыслят в шампанском. Сегодня решаем поездить по пригородам – Сейдная и Маалюля. Ну и погулять вечером, если останется время. А на поздний вечер у нас в планах переезд в Бейрут. Выписываемся из гостиницы, вещи оставляем до вечера и спрашиваем Алана, сколько будет стоить, по его мнению, такси на весь день, в Сейднаю, Маалюлю, с ожиданием нас, пока мы будем глазеть и гулять.

– Я думаю, три – три с половиной тысячи. Меньше вы вряд ли сторгуетесь, больше – точно не надо.

– А можете на бумажке написать по-арабски маршрут с ожиданием и цену в 3000? – Алан пишет на клочке что-то вязью справа налево, а я аккуратно его складываю и беру еще одну карточку отеля. – Кстати, Алан, а как часто с автовокзала Барамке идут автобусы в Бейрут? И как туда доехать?

– Автобусы-то идут часто, раз в полчаса – час, стоят 400 фунтов, а если их нет, то там  есть международные такси, место там 500 фунтов, или 2000 за все такси. Но не из Барамке, а из нового автовокзала Самарии – на окраине города.

Это ничего страшного, только я возврат автомобиля, забронированного на вторую часть путешествия по Сирии, заказал в Барамке, чтобы сразу сесть на автобус… Ну и ладно. Спускаемся на улицу и ждем ровно пять секунд, когда нас поймает такси. Здесь не нужно ловить такси. Здесь такси ловит вас, проезжая медленно мимо и обозначая себя гудком, чтобы вы его точно заметили. Показываем таксисту клочок, и он радостно начинает кивать. Видно, там написано больше, чем нужно, но, надеюсь все же, не в восемь с половиной раз.

Дорога по пригородам ведет нас сначала в Сейднаю. Вчера у нас был мусульманский день, сегодня будет христианский, потому что Сейдная, расположенная в 20 с небольшим километрах от Дамаска, место паломничества христиан.  Нет, как и все в Сирии, это место тоже имеет большую дохристианскую историю, включая арамейскую колонну в центре города, но это снова в путеводитель. А над городом возвышается холм с православным монастырем Сейднайской Божьей Матери на вершине. Возникновение монастыря связывают с Юстинианом, которому здесь явилась в образе газели Богородица. Настоятельницей стала его сестра, с которой связана основная легенда монастыря – история появления главной святыни, иконы, написанной Евангелистом Лукой. Впрочем, в книге «Вся Сирия» можно найти все эти легенды, а за некоторыми подробностями можно и в Библию. На входе нас встречает смешной Дед Мороз. «Happy new year! Merry Christmas!»

Дальше лестница ведет нас к входу в монастырь и в одном месте ступени огорожены. Там, на одной из ступеней, следы еще одного чуда, связанного с Богородицей, и произошедшего уже в нашем, 1985 году. На месте банки с оливковым маслом, принесенной курдской женщиной в дар Богородице за исцеление ребенка, возникло свечение, выжегшее изображение Святой Девы. Небольшое, но похоже на икону. Снимали на два фотика, я и дочь, но по приезду этих кадров не обнаружили. А дальше – вход в монастырь. Строения располагаются в разных уровнях, дворики вымощены плиткой, везде проложены дорожки и лесенки, ведущие на балконы, двери с которых ведут в кельи и хозяйственные помещения.

Запретов нет нигде, везде можно пройти и подняться, почтительно уступая дорогу монашкам на узких лесенках. Слегка это покоробило – мало ли куда можно заглянуть нечаянно… Сам центральный храм невелик, его помещение уставлено брошенными костылями исцеленных, много изображений исцеленных частей тел в виде брелоков и медальонов. Но главная реликвия – икона Луки – находится в маленькой часовне. Там тоже коллекция «благодарностей» за исцеление, но сама икона находится в ларце, увидеть который тоже нельзя. Над входом в эту часовню и висит цитата из Библии, приведенная мной в мечети Омейядов, про то, что нужно в святых местах разуваться. С верхнего яруса открывается вид на Сейднаю,

а мы едем дальше, в Маалюлю

Это еще 30 километров пустынной дороги, которая через полчаса приводит нас к въезду

в селение, также связанное с Библейскими сюжетами. Говорят, что местные жители тут до сих пор разговаривают на арамейском языке, языке Христа, а само местечко знаменито благодаря Такле (Фёкле) – первой христианской святой, ученице Апостола Павла. К Павлу мы еще вернемся в Дамаске, а Фекла после всех своих злоключений с помощью Господа, расколовшего гору, благополучно поселилась в пещере, где продолжает течь ее источник, и теперь находится часовня с ее нетленными мощами. Таксист, кстати, постоянно спрашивает дорогу, поэтому к первому арабскому слову – «шукран» постепенно прибавляются еще два – «дейр» и «мар». Неплохо для двух дней. Сама пещера достаточно живописна,

она чуть выше по горе, а помещения монастыря расположены ниже, в склонах горы, вокруг небольшой площадки, венчаемой статуей Богородицы.

Пока спускались по лестнице, из боковых дверей нас поманили пальцем. Мужчина на ломаном английском сказал, что покажет нам что-то интересное, и предложил следовать за ним. Привел он нас в зал, где было сделано традиционное рождественское изображение Яслей Христовых, достаточно красивое,

и в натуральной пещере. А в «предбаннике» в качестве подставки для цветов использовался такой вот агрегат

Любят тут антиквариат…

На соседней горе расположен еще один монастырь - Мар Саркис (Монастырь святых Сергия и Бахуса).  Саркис, казненный римлянами за приверженность христианству, стал Святым Сергием - небесным покровителем более знакомого нам другого Святого Сергия – Радонежского, а произошло это, кажется, в местечке Расафа, что вблизи Евфрата. Мы еще не знаем в этот момент, что посетим и это местечко. А монастырь сам по себе интересен – во-первых, он на вершине горы, изрытой пещерами-кельями отшельников и монахов. Из-за высоты на скалах лежат пятна снега.

    А во-вторых, христианский храм здесь опять, как мы любим, стоит на месте языческого, причем старые стены не были разрушены, а использовались в дальнейшем, так что вмурованным в потолок деревянным балкам под две тысячи лет. И алтарь тут совсем другой, непривычный, и явно напоминающий чашу для жертвоприношений. Говорят, что это древнейший действующий монастырь в мире. Это нам говорит на хорошем английском служащая, призванная продавать билеты. Но мы из России («Руссия? – Free! » и, таким образом, билетики в мечеть оказываются отомщены). Наверное, поэтому мы не спорим с утверждением про «самый древний» - речь опять же идет о нашем мире, а не о другой планете. Тут же в магазинчике покупаем местное церковное вино – его перед покупкой можно попробовать. Оно оказывается очень сладким, а мы не любим сладких вин. Было уже, решаем ехать, но что-то нас удерживает, и мы все-таки берем самую маленькую бутылочку. Не зря. Пока пробуем вино, к нам подходит пара нашего возраста и на русском поздравляет с Новым Годом. Наши военные спецы, работают в Дамаске, сегодня выходной, и они приехали погулять. Обмениваемся телефонами – ребята настойчиво предлагают нам на обратном пути звякнуть и погулять вместе по Дамаску. Не обещаем, но новогоднюю рюмочку церковного вина с удовольствием выпиваем. За Россию, дзинь. Вокруг христиане, поэтому процесс вызывает одобрительные улыбки. На выходе знакомимся с кисой – уже не первой, но на Ближнем Востоке их будет еще много,

их на Востоке просто много, да еще они имеют свойство притягиваться к Лельке.

   Дальше такси везет нас прямым путем в Дамаск, дорога однообразна, и мы находим себе развлечение – учим настоящие арабские цифры, которые конечно, имеют не много общего с теми цифрами, что используем и зовем арабскими мы. На номерах сирийских автомобилей они дублируют друг друга. Сначала это кажется сложным, но потом в голову приходит простое мнемоническое правило, цифры вдруг запоминаются… и просыпаемся мы лишь от вопроса таксиста. «В отель?» Нет, конечно, он спросил не так, но мы-то поняли(!) что именно он хотел узнать. Это потом мы в Сирии поймем, что сирийцы как-то так задают вопросы, что, несмотря на абсолютное незнание языка, мы понимаем, о чем речь. «Баб Тума» - говорю я, и таксист через две минуты останавливается там, где мы встречали Новый Год этой ночью. Мы хотим теперь пройти Старый Город насквозь, просто гуляя и рассматривая дома и прохожих. А таксист пересчитывает деньги и, расплываясь в улыбке, говорит что-то, что мы понимаем по-своему: «Давно у меня не было таких клиентов!»

Войдя в Ворота Фомы (Баб Тума), попадаем в христианскую часть Дамаска. Идем, жуем вкуснейшие лепешки, купленные у ворот, сначала по улице Баб Тума, потом сворачиваем в маленькие переулочки. Симпатичные балкончики,

сильно покоцаные домики, но с явным указанием на принадлежность квартала

Стены явно уже не античные – когда-то наша цивилизация знала пропорции и перспективы, а потом забыла даже отвес.

Постепенно переулки выводят нас на улицу с автомобильным движением. Баб Шарки, более известная туристам по Евангелию как Виа Ректа – Прямая улица. «В Дамаске был ученик именем Анания; и Господь в видении сказал ему: Анания!...встань и пойди на улицу, так называемую Прямую, и спроси в Иудином доме Тарсянина, по имени Савла; он теперь молится, и видел в видении мужа, именем Ананию, пришедшего к нему и возложившего на него руку, чтобы он прозрел» (Деяния Апостолов, 9:10-12). Но это только один эпизод из жизни Апостола Павла (Савла) в Дамаске… Прямая улица украшена балкончиками и решеточками, столь же симпатичными и оригинальными, 

сколь и аварийными,

с массой лавочек.

Потом она пересекает площадь с римской аркой (засыпанной когда-то четырехметровым слоем земли и явно восстановленной), увенчанной минаретом.

Я-то думал, что путешествие будет иметь Библейский оттенок. И еще вынашивал, на этом фоне, посетить из Иордании Иерусалим на денек, чтобы уж совсем. На Прямой улице я понял, что это просто невозможно. Эта история не делится – на Евангельской Прямой улице стоит Римская арка с минаретом. На этом я и закончу Пролог и перейду к первой части собственно путешествия, ибо все, что было до сих пор – просто знакомство со стартовой точкой нашего пути. Но хронология событий этого дня еще продолжается, просто логика переносит ее в следующий раздел.